«В производство военной формы вложили 200 миллионов». Интервью с главным модельером Putin Team

Российский предприниматель, основатель Shishkin Tailor Manufacture (она же — «Портновская Мануфактура») Дмитрий Шишкин перевел часть мощностей своего предприятия на производство военной формы для мобилизованных граждан.

Для шишкинской мануфактуры эта трансформация не стала первой. В разгар пандемии кутюрье перешел от производства одежды к выпуску масок и халатов для врачей. Еще за несколько лет до этого — переориентировался с пошива строгих костюмов на фирменную продукцию для свежесозданной Putin Team.

Об адаптивности бизнеса, санкциях, старых и новых брендах одежды на российском рынке Дмитрий Шишкин рассказал MSK1.RU.

О новой военной форме и мерче Putin Team Russia

— Когда мы говорили о пошиве военной формы, вы обмолвились, что намерены заняться и развитием розничных проектов. Это продолжение истории с Putin Team?

— Мы продолжаем развивать бренд Putin Team Russia (PTR). На данный момент уже 10 магазинов открыто, и до конца 2023 года еще порядка 20 открываем точек в основных аэропортах страны и в главных торговых центрах городов миллионников. Итого — 30 магазинов к концу 2023 у нас будет.

Понимая, что многие ниши освобождаются, не только одежда sport and casual. Мы планируем в 2023-м году запуск альтернативного бренда, связанного уже как с классической одеждой, так и с повседневным городским стилем. Хотим диверсифицировать и это направление.

До этого много лет B2B (бизнес для бизнеса. — Прим. ред.) работали — под заказ корпорациям, частным компаниям. Но маржинальность намного выше, когда ты розницу сам контролируешь и внедряешь все новые технологии туда. Развиваем так же активно и интернет маркетинг, и маркетплейсы, и интернет-магазины, и другие платформенные решения.

— Сколько денег на это ушло?

— На бренд Putin Team за последние два года в общей сложности инвестировано чуть больше миллиарда рублей. Это как в открытие торговых точек, так и в производство больших коллекций одежды. Уже сейчас бренд производится от 1 до 10 тыс. единиц на артикул, цвет, модель. Это большие объемы и для отечественного ритейла, и производства.

Что касается военной формы, на старте мы порядка 200 млн. вкладываем в закуп материалов, отработку новых техусловий, образцов и производство линейки.

— Настолько серьезные вложения, учитывая их благотворительную основу, не ударят по финансовой стабильности предприятия?

— Выпуск продукции мы начинаем порционно. Это будет растянуто на длительный срок. Как говорится, кто чем может, тем помогает. Но мы еще ведем переговоры с «Военторгом», чтобы часть униформы произвести для них. Пока есть возможности, материалы, производственные мощности — надо включаться. А дальше будем ориентироваться.

— За счет чего ваши предприятия достигли такой адаптивности? От дорогих костюмов — к маскам, от масок — к футболкам и мерчу, от мерча — к военной форме…

— Дело в том, что мы в конце 2019 года открыли первую в России цифровую швейную фабрику. Это передовое производство со станками ЧПУ (числовое программное управление. — Прим. ред.). Его ценность в том, что все процессы проектирования, производства и поставки замкнуты в единую экосистему. Управление всеми процессами происходит в цифровом формате. Плюс идет серьезный сбор, обработка и анализ данных — вообще всех данных на всех производственных участках. За счет этого производство становится более гибким, намного легче перестраивается и может более диверсифицированно выдавать параллельно абсолютно разную продукцию на одном предприятии. В этом наше главное преимущество.

Мы ценим именно технологов, инженеров, конструкторов, механиков. Тех, кто интеллектуальные ресурсы в легкой промышленности агрегирует. Функции швеи и рабочих всё больше замещаются за счет автоматизации. Будущее — это освоение цифровых продуктов. Работа большого IT-отдела у нас ведется уже много лет — собственного отдела разработок. Идет упор на современные, передовые новшества.

— На фоне известных событий не возникает проблем с обеспечением производства?

— Мы пять лет этот проект создавали, имея за плечами очень большой производственный опыт и фабрики. В 2019 году особых проблем еще не было ни с оборудованием, ни с чем. Да и большинство программного обеспечения для нашей индустрии легкой промышленности — оно отечественное. От системы швейного производства «Стилон» до различного рода коммуникационных платформ «Битрикс», баз «1С» и других программных решений.

Плюс многое пишут наши айтишники сами. Поэтому мы абсолютно автономны в вопросах цифровизации. А оборудование, на самом деле, оно со всего мира. И особых проблем мы не испытываем: спокойно заказываем необходимые комплектующие.

— Сколько сейчас сотрудников занято на ваших предприятиях?

— Чуть больше тысячи человек в общей сложности работает. Но на данный момент производства мы направили как раз на разработку, производство и внедрение военной формы.

Русская Zara, H&M и Brioni — это возможно?

— Возвращаясь к истории с розничным брендом. Это будет что-то вроде западного PULL&BEAR?

— Можно много аналогий привести и с западными брендами. Совсем в эконом мы не уходим, потому что не любим шить простую, дешевую одежду. Мы, наоборот, всегда за технологии, сложные интересные решения. Поэтому бренд скорее будет в «среднем» или «среднем минус» ценовом сегменте, не совсем массмаркет. Скорее бридж-бренд от массмаркета к более дорогой одежде.

Прощупываем нишу, смотрим, как меняется ситуация, потребительский спрос. Всё быстро и изменчиво. Поэтому это с нашей стороны очень продуманный шаг. Такой бренд выводить на рынок — это требует очень массовых инвестиций.

— Но потребитель наиболее остро всё же воспринял уход именно массмаркет-брендов…

— Я понимаю, но у нас есть потенциал не только наших компаний. Есть много других производителей и брендов, которые могут подхватить эти тренды. Важна кооперация. Много хороших компаний, кто умеет продавать хороший продукт — и есть хорошие производства.

— Что с российскими люксовыми брендами?

— Они будут оставаться нишевыми. Всё это штучные, единичные образцы высокой моды. Это настоящее, рафинированное творчество. Оно должно сохранятся. Но в масштабах отрасли это доли процента либо считаные проценты от общих продаж.

— Проблема таких российских марок в недостатке «истории бренда», как у условного Brioni или Dolce & Gabbana?

— Это одна из причин. Вторая — эти бренды начинают создавать вторые и третьи линии, чтобы покрыть разные сегменты рынка. А попытаться выживать и развиваться, когда у тебя ателье на 10 портных и ты производишь штучный, элитный товар, тяжело. Поэтому они остаются нишевыми.

— Производители одежды в России нередко сетуют на недостаток отечественных тканей. Есть ли достойное российское предложение в этом сегменте сейчас, и сохранились ли возможности для зарубежных поставок?

— На 30% тканей всегда есть аналоги отечественного производства, и при необходимости можно ими пользоваться. Да, по всем группам материалов есть в отдельных категориях дефицит. Но у кого развиты отделы снабжения, есть специалисты, чтобы вести переговоры на английском и других языках с контрагентами, проблем особых не возникает.

Мы работаем со всей Азией. С Европой, конечно, меньше сейчас, хотя раньше имели эксклюзивные партнерские отношения с большинством фабрик по классическим тканям. Но и Китай, и Тайвань, и Южная Корея, и Узбекистан и Турция, и еще многие страны, типа Индии, Камбоджи, Бангладеша, поставляют материалы. Альтернативы легко найти.

Где заработать не айтишнику?

— Как сейчас обстоят дела с подбором кадров?

— Пока без швей и портных никуда не уйти. Но современное оборудование замещает их функции и упрощает их работу. Наоборот, если честно, с сотрудниками во времена таких переделов и сильных изменений кадрового голода не чувствуем. Многое закрывается, либо сотрудники ищут лучшее место для работы, поэтому у нас стабильный, хороший поток кадров идет.

— Можете рассказать про уровень оплаты их труда?

— В последние лет пять каждый год поднимаем, индексируем, надбавки даем. Вообще в легкой промышленности у рабочих специальностей зарплаты достаточно высокие и точно не ниже многих других рабочих специальностей. Хорошая швея спокойно 60–70–80 даже до 100 тыс. может зарабатывать, если хорошо работает и грамотно свои операции выполняет. Это в регионе. Оценки в Москве, я думаю, явно выше.

— А что с конкурентоспособностью российских дизайнеров одежды?

— Школа дизайна в России хорошо развита. Талантливых людей со вкусом очень много. С креативом и новацией никогда проблем не было. Больше проблема в том, что они оторваны от реальных производств. И чаще всего эти модные бренды пытаются переложить на фабрики все проблемы, связанные с производством, а сами больше коммерцией и маркетингом занимаются. Это большая ошибка.

— Запуск производства с нуля сейчас выглядит абсолютно неподъемной историей.

— Я же это сделал 15 лет назад. Начинал как дизайнер, создавал коллекции, потом открыл модный дом и первое производство. Это немного чистоплюйство: все хотят по своим идеям получать готовый продукт.

На самом деле успешный бизнес в ритейле возможен, когда ты все сферы контролируешь. От разработки, дизайна, производства до собственной торговой сети. Это большое конкурентное преимущество.

Бутики vs интернет-магазины

— По оценкам аналитиков, к концу года доля e-commerce (интернет-торговли) в вашей отрасли достигнет 15%. Это ее предел, или оборот в интернете вырастет?

— В дальнейшем он будет расти. Действительно, у нас около 15% составляют продажи через интернет-магазин. Это нормальная тенденция. И, я думаю, рост будет дальше продолжаться, особенно с созданием более удобных цифровых продуктов. Концепция многих брендов меняется. И всё больший объем туда уходит.

— Где «потолок» у этого роста?

— Я думаю, что потолка особо нет. Какая-то доля в обозримом будущем ритейла старого образца сохранится. Всё равно будут люди, которым важно прийти, пообщаться, выпить бокальчик, померить. Но всё больше отъедать будет онлайн-торговля.

— То есть начинающему предпринимателю в fashion-отрасли вы бы посоветовали обратить внимание на интернет?

— Да, я думаю. В обозримых годах доля уже 50% от всех продаж может составить.

— Не обидно вам как дизайнеру отказываться от классических форматов торговли?

— Я активно развиваю свою розницу и пока не собираюсь отказываться от офлайна. Но я привык к переменам бизнес концепции. Сильных у меня обид на этот счет нет. Я уже давно со своими творческими амбициями распрощался и больше стараюсь с бизнесовой точки зрения подходить к процессам в компании.