«Мысль была: он еще жив». История матери, которая вместо силовиков нашла изуродованное тело своего сына в подмосковном лесу

Начало промозглого ноября. Женщина небольшого роста с фонариком в руке бродит по темному подмосковному лесу. Под ногами с хрустом ломаются ветки. Она спотыкается, снова встает, пролезает через раскуроченные корни деревьев, грязь прилипает к ногам.

Но женщина продолжает идти и искать. Искать и надеяться, что найдет сына живым.

Позади, шмыгая носом, бредут ее дети и подруги. Каждый пытается подбодрить и говорит, что еще немного — и Сему найдут.

За несколько километров в теплом кабинете сидят сотрудники правоохранительных органов. Принимают звонки от потерпевших, уверяя каждого: «Не переживайте. Мы работаем!» Люди в погонах просматривают банковские счета одного из пропавших, пытаются отследить операции — так его и ищут. Третьих лиц в дела не посвящают, тайна следствия ведь не позволяет. Каждый ищет, как может.

Поиски шли две недели, после того как 31 октября пропал 30-летний Самрат Джавадов. Его родственники тщательно прочесывали лес рядом с СНТ «Садко» между Чеховом и Домодедовом. В итоге окровавленное тело нашли 14 ноября его мать и братья.

Корреспондент MSK1.RU Вера Борисова поговорила с Людмилой — матерью погибшего Самрата. Она впервые рассказала, как пыталась достучаться до полиции, в надежде на помощь и защиту. Не дождавшись, сама пошла искать, добывать записи с камер видеонаблюдения и опрашивать очевидцев.

Мать начала собственное расследование и уверена, что задержали простых исполнителей.

Самрата домашние звали по-простому — Сема. Рос он в многодетной семье. Были еще два брата, 16 и 17 лет, и 11-летняя сестра. Отец с ними не жил, поэтому старший сын стал опорой для матери, которая работала соцработником и ухаживала за больными детьми. Самрат съехал от семьи и начал снимать квартиру с давним другом Лешкой.

Когда-то он работал курьером в доставке, но в последнее время он занимался бизнесом на маркетплейсах. Недавно помирился со своей девушкой, с которой встречался на протяжении пяти лет.

По несколько раз за день мог позвонить маме, спросить, как у нее дела и какие планы. Старался и для младшей сестры. Когда приезжал домой, то обязательно привозил и ей, и маме букет цветов. Несколько месяцев назад взял кредит на машину, планировал путешествие.

31 октября мать в последний раз написала сыну. Они пошутили друг с другом. Больше Сема не отвечал.

— Мы сидели на даче вместе с дочкой и ее подружкой вырезали рожицы на тыквах, — вспоминала Людмила. — И я выложила нашу поделку в соцсети. Сема увидел и написал мне: «У нас нет Хеллоуина. Это не российский праздник. В России Тыквенный спас». А я смеюсь и отвечаю ему: «Ну вот она тебе, тыква». Он пишет: «Вообще она симпатичная». На этом наша переписка закончилась. На следующий день мы должны были возвращаться домой в Москву.

За несколько дней до этого Самрат договорился с матерью, что 1 ноября он заедет к родным, а потом в МФЦ, чтобы забрать загранпаспорт. Затем парень хотел поехать на дачу вместе со своей девушкой на два-три дня — отдохнуть вместе.

— Первого числа я написала ему WhatsApp: «Сына, мы выехали с дачи». Сообщение не было доставлено, — рассказала мать Самрата. — Меня это удивило. Думала, может, он допоздна футбол смотрел, а теперь отсыпается. Я знала, что он делает ставки на спорт. И за три дня до исчезновения выиграл крупную сумму. В тот день я несколько раз написала Семе. Приехала домой — мальчишки одни сидят. И я начала поднимать панику. Ребята пытались меня успокоить, мол, мам, че ты, мало ли что он делает.

Людмила отслеживала местонахождение каждого своего ребенка. Она решила в приложении посмотреть, где в последний раз был Самрат. Мать не ожидала увидеть в строке поиска «Чеховский район, деревня Прохорово».

— Около пяти вечера у меня проходили звонки ему на телефон. Он был в зоне доступа. Тогда еще думала, что, наверное, просто застрял в МФЦ. Сейчас освободится, перезвонит и всё будет нормально, — успокаивала себя Людмила. — Через два часа его телефон стал недоступен.

Поняв, что от Семы нет вестей практически целый день, мать набрала его другу Лешке. Парень ответил, что Самрата с ним нет. Он думал, что тот проводил время с девушкой, поэтому не звонил ему. Девушка Самрата была уверена, что он засиделся с другом. Никто из них не знал, что Сема пропал, поэтому и не искали.

— Леша мне сказал, что в пять вечера он дозвонился до Семы. На том конце телефона было какое-то ширканье и бульканье. Он не знал, что это такое, будто вода какая-то. У меня сердце еще сильнее забилось.

Мать одолевали сотни вопросов. Что ее сын делал под Чеховом? Может его сбила машина и он лежит без сознания? Почему он никому не сказал, что собирается куда-то ехать? Жив он вообще? Людмила поехала в полицию подавать заявление о пропаже человека.

— Полночи простояла в отделении, под утро приняли заявление по месту жительства. Поехала в Чехов писать еще одно заявление — по району, где он был в последний раз по геолокации, — объяснила мать. — Там есть два отделения. Центральное — с опергруппами, поисковиками и операми. И районное — там сидят два-три человека, которые просто ходят и друг другу байки рассказывают. Это как к участковому своему сходить.

Пошли вторые сутки с исчезновения Семы. Вестей ни от кого нет. Людмила мечется от одного отделения полиции к другому. Катается из Москвы в область, собирая информацию по крупицам. Она еще надеялась, что сын жив. Его просто надо успеть вовремя найти. Еще был шанс. Мать решила сама отправиться на поиски сына. Поехала она через центр Чехова — на улицах несколько магазинов, пунктов выдачи заказов и небольшой ресторанчик.

— Случайно на парковке я вижу его машину… Звоню друзьям, в полицию. Зашла в ресторан, расспрашиваю сотрудников, показываю фото сына. Мне рассказали, что Сема там был вчера с двумя людьми. Они спокойно сидели, что-то обсуждали, какие-то маршруты в телефонах смотрели. Но все знали, что мы ищем Самрата. Абсолютно все. И те люди не сказали нам ничего.

Заглянув в машину сына, Людмила удивилась, что он оставил на переднем сиденье все свои вещи: телефон, военный билет, ключи, страховку. Мол, водители так не делают. Тем более он остановился в месте, где запросто могут вскрыть машину и украсть.

Не дождавшись полицейских, мать поехала к тому месту, где в последний раз был ее сын. Точнее, где его телефон еще отображался на карте.

— Это была странная местность, частная территория. На геолокации был показан дом, который уходит в тупик. Там некуда ехать, — рассказала Людмила. — Сейчас я могу рассказать о каждом доме, который там есть: когда свет зажигается, где калитка от ветра скрипит. Напротив большого дома стояла старая избушка — напоминала баню.

Мать Самрата несколько дней вместе с подругами и детьми ходила по СНТ. Она думала, что сына держат взаперти. И надеялась найти хоть какой-то след.

— Мы с подругой даже одну ночь там ночевали, сторожили, — вспоминала мать погибшего. — Вооружившись шампуром, ждали. Вдруг кого-то будут вывозить. Мы стучали в окна и двери — никто не открывал. На тот момент мы не знали, что этот дом сдается.

После на связь вышел один из тех, кто сидел с Самратом в ресторане и видел его в последний раз. Он рассказал, что молодой предприниматель попросил подвезти его на встречу, с кем — он не знал. Мать насторожило: с кем хотел увидеться сын? Вокруг лес, темень, рядом пруд и полузаброшенные здания.

— Вместе с детьми и подругами мы прочесали всю правую сторону леса, — рассказала Людмила. — Это был не один километр. Мы продолжали искать. Мне говорили: «Там скользко, никакого тебе леса, тетя Люда, возвращайся». Но тетя Люда была готова стоять около того странного дома часами. Были разные идеи выудить оттуда людей. Тетя Люда сама вскрывала двери, перепрыгивала через кочки. Тетя Люда ходила по гаражам, тетя Люда опрашивала всех: от дворников до продавцов.

Один из друзей Самрата вспомнил, что у него были электронные часы, по которым также можно отследить его последние перемещения. С помощью них мать выяснила, что сын незадолго до исчезновения был в спортзале в Лобне. Когда она туда пришла, то никто из персонала даже не захотел с ней говорить. Женщина показывала ориентировку, но ее выставили за дверь, сказав, что ей надо идти разбираться в полицию.

— После этого моему знакомому прислали видео. На нем Сема стоял на коленях, рядом с ним — два человека. Один из них вооружен, — вспомнила мать. — Они говорят неразборчиво: «Вот поймали». Дергают его за волосы. У сына по лицу размазана кровь. Одежда чистая. Наколка на руке прикрыта кофтой. С меня никаких денег не требовали и условий не выставляли. У того знакомого потребовали 5 с чем-то миллионов рублей. Начались переговоры. Похитители уверяли, что смогут доказать, что Сема жив. Но они ничего не предоставили, поэтому денег не получили. Я в этом всём не участвовала.

Людмила сбилась со счета какой был день недели и какое наступило число — всё смешалось в единую массу. Она несколько раз подряд ездила в Лобню, затем в Чехов и снова в Лобню. Расклеивала листовки о пропаже сына. И сообщала полиции обо всём, что нашла.

— Девятого ноября мне сказали, что восьмого в районе Домодедово нашли куртку и в капюшоне куртки лежит второй телефон сына. Это сказали не следователи, а друзья. Я спросила у следователя: «Какие новости по поиску?» Он мне ответил, что никаких. Добавил, что третьих лиц в дела не посвящают. Третье лицо вам приносит информацию и зацепки, а вы не говорите ничего?

Позднее следователь сказал Людмиле, что сотрудники осмотрели местность, где нашли куртку сына. Других зацепок, следов или его тело они не обнаружили. Мать Самрата тогда еще верила, что силовики прочесали там всё. Но на душе у нее было не спокойно. Людмила просила следователей и поисковиков дать ей точку, где нашли куртку сына. Она хотела сама пойти прочесать лес и убедиться, что там ничего нет.

— Следователь прислал точку, которую невозможно было разобрать. Это просто огромный лес. Мы поехали на дачу. И там я по крупицам цифр, которые случайно попали на скрин следователя, полдня подбирала координаты. Искала, как правильно эти точки и запятые в широте и долготе ставить.

Людмила выехала на асфальтированную дорогу, которая вела в СНТ «Садко», где живет около трех тысяч человек. Точка геолокации стояла в полукилометре от дороги. Дальше — лес и ухабистая дорога, по которой ездят на квадроциклах.

— Я чуть ли не ползла. Там всё в грязи. Мы прошли эти полкилометра, и я говорю: «Стоп. Вот оно где-то здесь». Не знаю, сколько километров мы еще прошли. Говорю сыновьям: «Давайте, отмечаем, где мы были сегодня, и возвращаемся по левой стороне. Завтра вернемся». Идем-идем, впереди — елка.

Мать Самрата всю трясло. Она набрала 112, назвала координаты и сказала, что нашла тело своего пропавшего сына. Она до сих пор помнит: Сема лежал лицом вниз, голова у него уходила в корень дерева. Темно и холодно. Женщина вместе с двумя школьниками стоит в лесу. Никого рядом нет.

— Нам 25 минут было достаточно, чтобы мы нашли тело. Я спрашивала потом: «Как вы его не нашли?» Мне опера отвечали, что не было у них такого резерва на поиски. А у меня с двумя несовершеннолетними детьми были?

Приехала опергруппа. Они перевернули Сему, мы опознали. Было 3–4 часа дня. Полицейские сказали, что надо ждать следователей.

— Опера сказали, что поедут за сигаретами и семечками, пока делать нечего было, — говорила Людмила. — А я как в тумане стою. Приехали медики, констатировали смерть. Мы не увидели трупных пятен. Температура была в районе нуля, а до этого было тепло. До этого падал снег. Трупное окоченение бы прошло, но оно сохранялось. У нас до сих пор нет результатов полноценной судмедэкспертизы.

Мать удивило, что тело сына хорошо сохранилось. Пока одни полицейские ездили за семечками, приехали другие — из чеховского ОВД. Следственный комитет всё не приезжал. В это время Людмила и ее подруги обзванивали горячие линии Центрального аппарата СК, ФСБ, МВД.

— Приехала ритуальная служба. Потом приехала моя вторая подруга, привезла горячего чаю и бутерброды, — вспоминала мать. — Все они из Москвы ехали. Есть регламент, который они не соблюли. Никто не спросил: не нужна ли мне скорая, а моим детям? Они же нашли своего брата мертвым. Около 12 ночи приехали следователи. Начали кряхтеть, что меня не надо пускать обратно в лес. Вернулись оттуда, ничего не сказав.

Приехав на следующий день в Следственный комитет, чтобы забрать разрешение на транспортировку тела из морга, следователи заверили Людмилу, что преступников быстро найдут. Мать Семы уверена: если бы с поиском поторопились, ее сын мог бы быть еще жив. А не лежать холодным трупом в подмосковном лесу.

Самрат Джавадов умер не от пули или ножа, а от жестоких побоев. Его забили настолько, что произошел разрыв артериальной вены. Это привело к кровоизлиянию в мозг.

— Били до такой степени, пока не убили… Потом чеховские полицейские потеряли дело у себя в отделе. Было и то, что каждый раз я новому оперу рассказывала детали дела. Одна из сотрудниц на третьи сутки пропажи заявила мне, что еще даже не знакомилась с ним. А я уже по всем лесам и гаражам бегала, — рассказала мать Самрата.

Людмила сказала, что за убийство ее сына каждому из похитителей заплатили по 16 тысяч рублей. О том, за что именно так расправились с ее ребенком, Людмила думать пока не хочет, для нее это не главное.

— Даже если Сема вляпался в какую-то историю и ничего мне не сказал, одно знаю точно: он никого не убивал, — уверена мать. — Что это за люди, которые за 16 тысяч идут и забивают до смерти человека? Не верю в полиции вообще никому. Сегодня это будет за долг, завтра это будет за наркотик. Послезавтра это будет за то, что толкнули в плечо кого-то.

26 ноября Следственный комитет Московской области отчитался о задержании шести человек, которых обвиняют в незаконном лишении свободы и убийстве Самрата Джавадова. Похитителями оказались жители Калужской области. По версии следствия, они издевались над предпринимателем из-за долгов. Их арестовали на два месяца.

Из материалов следствия: предварительно установлено, что 31 октября 2024 года вечером сообщники, находясь на территории леса вблизи СНТ, незаконно удерживали потерпевшего, избивая и требуя вернуть долг. При этом происходящее злоумышленники снимали на камеру мобильного телефона. Когда мужчина от полученных повреждений потерял сознание, фигуранты скрылись, оставив его в лесу. Спустя некоторое время потерпевший скончался от полученных травм на месте происшествия.

Следователи выдвинули обвинение по двум пунктам части 2 статьи 127 УК РФ (незаконное лишение свободы), а также по части 4 статьи 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью). По совокупности статей суд может назначить похитителям до 20 лет лишения свободы.

Мать Самрата не знает ничего о задержанных. Она уверена, что ее сына избили до смерти по чьему-то заказу. И те, кто сейчас находятся в СИЗО, не могут полностью ответить за смерть ее ребенка. Людмила считает, что арестованным должны предъявить обвинение по другим статьям — похищение, которое совершила организованная преступная группировка.

— Хочется задать вопрос: а может, вы так рьяно не искали, потому что боялись найти самих себя? Если я сильно буду искать, а вдруг я себя найду?

Полицейские свою работу по поискам Самрата комментировать не стали, сославшись на то, что дело было передано в Следственный комитет. Туда мы также направили запрос, но ответа не получили.