«Кем надо быть, чтобы таких защищать?»: юрист Эльман Пашаев — о деле Ефремова, СВО и поездках на передовую

Имя Эльмана Пашаева стало известно практически каждому россиянину после громкого судебного процесса о ДТП, участником которого стал актер Михаил Ефремов. Он стал адвокатом известного артиста, который получил 8 лет тюремного заключения. О СВО, поездках за красную линию, ЧВК «Вагнер» и о том, каково жить без адвокатских корочек, Эльман Пашаев рассказал MSK1.RU в эксклюзивном интервью.

— Дело Михаила Ефремова сильно повлияло на вашу карьеру?

— Вряд ли, всё как было, так и есть. Что может измениться? Это не дало мне ничего нового — пожалуй, только стало головной болью.

— Насколько я знаю, это отразилось на вашей адвокатской деятельности.

— Тогда уточню — повлияло не на карьеру, а на статус адвоката. К тому же после этого у меня еще два раза прекращался адвокатский статус. Но у меня не с Ефремовым это связано, а с Федеральной адвокатской палатой и особенно с адвокатом Резником (Генри Марковичем. — Прим. ред.). Когда из-за результатов моей работы человек с ума сходит от зависти и звонит всем, чтобы прекратили статус, не дали мне возможность работать в сфере адвокатуры, о чем можно говорить? Это же личная война. И здесь Ефремов вообще ни при чем, я скажу.

— А кто или что тогда при чем?

— Когда СВО началась, Пилипенко (Юрий Сергеевич, президент Федеральной палаты адвокатов РФ. — Прим. ред.) провел петицию во главе с Резником, чтобы все вышли из совета Федеральной палаты адвокатов и не голосовали о создании адвокатской палаты в новых субъектах Российской Федерации. Мы же должны понимать, с кем дело имеем.

С первого дня СВО я без рекламы, без пиара начал помогать бойцам, возить им гуманитарную помощь. И когда они узнали, что СМИ пишут, мол, адвокат Пашаев начал оказывать материальную помощь раненым, по госпиталям ездил, этим же днем, сразу, когда вышла публикация, через Министерство юстиции мне вынесли предписание, чтобы прекратили мой адвокатский статус. В суде стал запрашивать по поводу основания. Ответ гениальный: «Не считаю целесообразным предоставить документ…» Вот, чтобы вы понимали, какая у нас Федеральная палата и Московская палата адвокатов!

Резников и Пилипенко с ума сходят, потому что, когда в СМИ журналисты пишут, что я езжу туда, на СВО, они боятся за свое имущество и активы как на Украине, так и в Европе и США. Раз адвокат оказывает помощь нашим бойцам, и у них возникнут проблемы. Тут же они пошли ва-банк — через Министерство юстиции прекратили мне адвокатский статус, в том числе аннулировали результат экзамена. Я их приглашал на этот экзамен при сдаче, но никто не пришел.

— Вас это огорчает?

— Я абсолютно не расстраиваюсь. Они прекращают адвокатский статус, чтобы я не работал и у меня не было дохода, чтобы я не мог оказывать материальную помощь нашим бойцам. А они не понимают, что я веду гражданские, арбитражные дела, в рамках уголовного дела представляю по доверенности интересы потерпевших — словом, как работал, так и работаю. Единственное, конечно, без статуса отчасти тяжело вести дела.

— Сейчас очень много вопросов возникает к самой Адвокатской палате. Вообще, на ваш взгляд, надо ли туда идти?

— Чтобы вы понимали, в адвокатской палате есть любимчики и есть люди, которых они ненавидят. Если кто-то их не слушает, не идет на поклон, он становится изгоем. И всё. А реально в России есть адвокаты, которые хотят помочь, но они боятся, что палата прекратит их адвокатский статус. Они же видят меня в качестве примера! Но меня это не остановит — я сам бывший участник боевых действий в горячих точках. Когда ты приезжаешь туда, в зону боевых действий, когда в блиндаже спишь с солдатами вместе, когда они видят, что ты их не забыл, это придает им сил. Ребята там погибают, получают ранения, увечья, но, когда они понимают, что народ с ними, поверьте, они готовы лопатой воевать — не оружием, а лопатой, и вперед! У нас прекрасные ребята — бойцы. Но есть и паразиты нашего общества, у которых на уме одна выгода.

— По-вашему, не останется ли из-за спецоперации Россия без адвокатов?

— Если вы про передовую, то не останется, конечно. У нас же не только мужчины-адвокаты, и женщины-адвокаты есть, и адвокаты старшего поколения есть. Профессионалов хватает!

Но, к большому сожалению, Федеральную адвокатскую палату уничтожили. Эта организация просто представляет чьи-то конкретные интересы, а не интересы народа. Потому что адвокат боится в серьезных и громких делах представлять чьи-то интересы. Почему? Потому что понимают: любая жалоба прекратит их статус, найдут, за что. Когда приходишь в суд, знаете, — звонок, и тебе открытым текстом говорят: «Сверху позвонили, извините».

Пока в России не будет независимого суда, у нас будет бардак. Если бы судьи работали по закону, я вас уверяю, каждый боялся бы его нарушать. Не надо в других сферах даже порядок наводить — если каждый чиновник поймет, что пойдут люди в суд защищать свои интересы, никто ничего нарушать не будет. А у нас как? Звонок другу, если есть знакомые, — и всё.

— А конкретные примеры есть?

— Вы знаете, у меня несколько дел было. Приходил в суд, судья открытым текстом говорил, мол, вы знаете, извините, я ничего не могу делать, поступил звонок сверху. Открытым текстом было по Ефремову, если вы мне назвали его. Я не пошел на сговор с властью, с определенными лицами. Но через неделю, если помните, я проводил пресс-конференцию, где объявили, что он восемь лет получит. Подчеркиваю, через неделю после совершения преступления! А что они творили в отношении меня, чтобы очернить! Якобы я говорил, что машиной управляли инопланетяне, машиной управляли хакеры... Хотя надо быть дураком, чтобы такие вещи заявлять в суде.

— После дела Михаила Ефремова увеличилось ли к вам число обращений со стороны известных или высокопоставленных людей?

— Знаете, наша работа, как у врача, — всё равно, кто твой пациент, появляется он в телевизоре или в СМИ. Да и мне было всё равно, что про меня будут писать, я помогаю своему подзащитному. У меня как были доверители, так и остались, и, конечно, их намного больше стало.

И когда поняли, что невозможно меня запугать, после этого остановились. Но очернили систему, опять же. Война войной, а наша палата адвокатская — по расписанию. Резник привык, что якобы он самый лучший адвокат в России. И когда видят мои результаты — десятки выигранных дел в год, — тут же начинают с ума сходить. Как это так — приехал нерусский в Москву и показывает такой результат! Шовинизм никто не отменял.

— Часто это бывает?

— Мне тогда об этом открытым текстом говорили, в том числе по делу Ефремова. Мол, ты же не Иванов, Петров, Сидоров или не Либерман, не знаю, не Петросян или Погосян в конце концов. Я же оглы! Опять же, меня это абсолютно не расстраивает. Пусть они больше мучаются и с ума сходят, так как не могут от меня избавиться.

— Вы сейчас следите за судьбой Михаила Ефремова?

— Ну, знаете, общих друзей же много, всё равно кто-то что-то говорит. Дай бог, чтобы у него всё было хорошо и чтобы он вышел на свободу.

— Говорят, что он хотел пойти добровольцем на СВО, чтобы выйти из тюрьмы. Вы что-то об этом знаете?

— Во-первых, он по возрасту не проходит, кто что пишет, я не знаю. Ему же сейчас 60! И потом, там же зона боевых действий, где не требуется театральное искусство и артисты. Разве что моральная поддержка в виде агитации подойдет. Но я не знаю, насколько он захочет туда идти, — не каждый выдерживает эту нагрузку, когда прилетают снаряды туда, где ты находишься.

— А вы почему туда решили поехать? Все понимают, что это огромная нагрузка, моральная в первую очередь.

— Я же три раза получал ранения — в Приднестровье был, потом небольшое время в Карабахе. Я знаю, кто такие наши бойцы, и не могу в стороне находиться. Когда началась мобилизация в сентябре, я обратился в военкомат, чтобы меня тоже призвали. К большому сожалению, на тот период мне ровно 50 лет было, поэтому меня отказались призывать.

Я подумал, мол, ладно, раз отказались, начну заниматься оказанием материальной и моральной поддержки. Знаю, что им нужно обмундирование. Они такие видео мне отправляют, с таким приветствием! Если его послушать, то готов до последней копейки отдать всё бойцам, которые там воюют, защищая нас с вами.

— У вас были дела, связанные с дискредитацией Вооруженных сил или Российской армии?

— Обращались ко мне неоднократно. Я не знаю, кем надо быть, чтобы таких защищать! Я лично — никогда. Вы знаете, когда видишь наших бойцов, а также раненых и убитых, и когда кто-то начинает их хаять и полоскать, кем надо быть, чтобы тех защищать! Не имеет значения, сколько заплатят. Для этого надо быть моральным уродом!

— Но могут же и несправедливо обвинить…

— Я с вами согласен. Вот у нас в России, если кто-то неугоден, всё равно найдут, как его зацепить. С другой стороны, я считаю, лучше тогда держать язык за зубами по поводу СВО. Сейчас не время. Представляете, в сталинские времена если бы хоть кто-то высказался против наших бойцов или армии, что с ним бы сделали?

Мы должны с вами понять одну вещь — Россия с Украиной не воюет. Россия воюет с США, с НАТО. Более 50 стран мира там! Я же был на передовой, там услышите любую речь — английскую, немецкую, польскую, чешскую, даже арабскую. Там же радиоперехват идет. Поэтому я не считаю, что сейчас время выяснять отношения, сидеть на диване в теплом кабинете или квартире и осуждать наших военных.

Но если хочешь осуждать — сначала хоть что-то сделай для них. Хотя бы езжай, посмотри, реально ли они воюют или не воюют. Я вас уверяю, после увиденного ни у кого даже мысли не будет говорить плохо о наших бойцах. Они реально проявляют героизм. Мы научились в конце концов воевать. Правда, это нам дорого обошлось. Но что поделаешь, это Россия. Наш менталитет советский и российский такой: мы сначала что имеем — уничтожаем, потом возрождаемся, а потом уже побеждаем всех.

— Вас что больше всего поразило на СВО?

— В каком смысле? В хорошем или плохом?

— Лучше оба варианта.

— Меня поразил героизм наших солдат, когда они видят, что народ с ними и их поддерживает. Поверьте, они готовы жизнь отдать за нас и за нашу Родину, они готовы исполнять любой приказ командиров. Когда вижу командира полка без одной ноги и он воюет, а не в кабинете сидит. Вот я был недавно в Донбассе. Там был командир полка, позывной Сид — на него посмотришь и не скажешь, что командир, обычный боец. Он общается с солдатами, с ними вместе спит в блиндаже. А расстраивают подонки и бессовестные, которые вместо того, чтобы помогать, любым способом делают всё, чтобы люди не участвовали в этом, а то, не дай бог, им визу не дадут в Европу или США или отнимут их имущество, которое находится там. В сталинские времена к стене поставили бы, даже не разговаривая. И уже пора это делать. Потому что в России уничтожили институт патриотизма, институт семьи и институт молодежи. Мы же помним 90-е годы. Слава богу, уже начали после двухтысячных годов что-то делать, и особенно — после 2014 года.

Конечно, очень жаль, что погибло много людей. Неважно, с какой стороны. А с другой стороны, народ, российский народ, проснулся, и российская экономика проснулась, когда ввели санкции. Они думают, что хуже сделали для России? На самом деле нет. Для нас есть свои плюсы.

— Ваше отношение к деятельности ЧВК «Вагнер» и тому, что они забирают служить из мест лишения свободы, куда они попали за нарушения закона. Не осуждаете?

— Вы знаете, это, наоборот, очень хорошо. Тюрьма или колония, как она у нас называется, — вообще-то само по себе воспитательное учреждение, где люди несут ответственность за свои деяния, их ограничивают. Только мы одно забываем: они там сидят, кайфуют за счет налогоплательщиков и не исправляются. А СВО дает возможность каждому, кто перешагнул закон, проявить себя и защищать Родину. И одуматься, потому что СВО — это очень хорошая школа.

Еще хотел вам сказать — не только ЧВК «Вагнер» забирала из исправительных колоний, а также Министерство обороны. И сейчас это они делают. Я считаю, что это правильно. Министерство обороны работает по этим же условиям, которые предлагает ЧВК «Вагнер». Есть даже люди, которые находятся под следствием и их забирают. Я считаю, что это нормально. Каждый может перешагнуть закон. Мы не ангелы, каждый имеет право на ошибку.

Вот эти ребята, так называемый спецконтингент, вы себе не представляете, какой они там героизм проявляют! В том числе и вагнеровцы, там есть и контрактники, и ранее осужденные. Только народ не понимает одного, мол, почему его забрали — пускай сидит. А какой будет толк от него, если он будет сидеть? Зато здесь помогают нашим ребятам, уменьшается нагрузка на военных.

Редакция MSK1.RU отправила запрос в Федеральную палату адвокатов РФ с просьбой ответить на претензии Эльмана Пашаева. К моменту публикации интервью ответ не поступил.

Напомним, смертельная авария с участием Михаила Ефремова, в результате которой тот был осужден, произошла 8 июня 2020 года на Смоленской площади столицы. Пострадавший Сергей Захаров скончался в больнице утром следующего дня. Позже экспертиза установила, что в крови Ефремова были наркотики и алкоголь. Вину в преступлении актер признал в последний момент.

Пресненский суд приговорил его к восьми годам лишения свободы, но два года назад Мосгорсуд сократил срок до семи с половиной лет, приняв во внимание факт, что актер полностью возместил моральный вред пострадавшей стороне.

Ранее мы описывали, как проходят будни знаменитого актера в колонии, где тот отбывает свой срок. До этого мы рассказывали, почему семья Михаила Ефремова не стала широко праздновать юбилей его легендарного отца Олега Ефремова.