«В Нигерии мы не занимались самолечением». Единственный темнокожий терапевт Москвы рассказал про свою жизнь, учебу и работу в столице

Дэвид Нвулу — единственный в Москве терапевт из Нигерии. В детстве хотел стать офицером и участвовать в военных конфликтах. Но судьба распорядилась иначе: вместо того чтобы убивать людей, он спасает жизни. Десять лет Дэвид живет в России. Окончил Воронежский государственный медицинский университет им. Н. Н. Бурденко и два года работает в Москве врачом-терапевтом. Чем удивляют русские пациенты? Как опыт работы в такси помогает в медицине? И зачем врачу смотреть русские сериалы? Об этом Дэвид Нвулу рассказал в интервью MSK1.RU.

— Дэвид, как вы оказались в России?

— У меня четыре сестры. У отца было желание, чтобы один ребенок из семьи учился за границей. Он сказал: «Дэвид, это будешь ты. Я хочу, чтобы ты поехал в Россию. Если что-то не получится, приедешь обратно». Мне было 19 лет.

— Получается, желание отца определило вашу судьбу?

— Так было изначально. В девять лет отец отправил меня в военную школу. Я жил там шесть лет. В перспективе мог стать офицером. Папа хотел, чтобы я научился дисциплине. Когда приезжал на каникулы домой, не играл с друзьями, а смотрел военные фильмы: как надо стрелять, как люди убивают. Я редко улыбался. Мама сказала: «Если ты станешь офицером, то умрешь». Сейчас я думаю об этом, и мне страшно. А в 15 лет не боялся умереть. С оружием в руках был готов ликвидировать тех, кто мешает порядку.

— Прошли военную школу, научились дисциплине… Как посмотрели в сторону медицины?

— Родители видели, что я не боялся крови, спокойно относился ко многим физиологическим процессам. В военный поступить не получилось, решили рассмотреть медицину.

— Дэвид, и все-таки почему именно Россия?

— Папа любил политику России, президента, традиции. Нигерия — большое государство, но нами управляют другие страны.

— Не терзали сомнения перед поступлением в медицинский вуз в Воронеже?

— Перед поступлением в медицинский я чуть не сделал шаг назад: думал, что врач как бог. Из-за страха хотел поступить в педиститут и стать психологом. Мой друг Карим, который тоже учился на медицинском факультете, сказал: «Врач — это человек, который знает, как мыслить. Ты должен знать, что делать и как делать». В группе в институте я был единственным темнокожим.

— Почему приехали учиться именно в Воронеж?

— В Воронеже жил друг нашей семьи. Они разговаривали по-английски. А мне надо было выучить русский язык. Как я это делал? Садился в автобус и ехал на Левый берег (район Воронежа. — Прим. ред.), чтобы пообщаться с людьми, выучить новые слова. Первое время было сложно. Не знал, как общаться, разговаривать с людьми, проявлять себя. Наверное, это стало стимулом выучить язык достаточно быстро — за год.

— Что стало самым сложным в изучении великого и могучего?

— В начале было очень сложно, английский намного проще. Первый год учил русский язык на подготовительном факультете. Только алфавит проходили три недели. Особенно трудно давались падежи, окончания слов, род имен. Но сам процесс был мне интересен.

— Какие лайфхаки использовали?

— Мне посоветовали смотреть русские сериалы, чтобы понимать, как общаются русские люди. Первый я очень хорошо запомнил — «Сестра моя, Любовь». Другие не помню, их было очень много.

— После переезда жизнь разделилась на до и после. Не пожалели о своем решении?

— Уехать в Россию было несложно, но я вышел из зоны комфорта. Многие думают, что темнокожие приезжают в Россию зарабатывать. В Нигерии я жил в большом доме, у каждого была своя комната. Моя семья состоятельная и благополучная. Папа работал в нефтяной компании и был политиком. На машине папа ездить запретил мне. Боялся, что я не узнаю, как заработать, чтобы купить эту машину самому.

— Чем отличается обучение в Нигерии и России?

— В Нигерии школы и университеты часто закрываются на забастовку. В медвузе учатся шесть лет. Бывает, что его оканчивают только через десять.

— Дэвид, знаю, что работать в России первое время пришлось не по профилю…

— Папа запрещал мне работать, говорил, что на первом месте должна быть учеба. Когда приехал, всё было хорошо: родители меня обеспечивали. Но на втором курсе начались проблемы. Папа потерял бизнес, лишился статуса политика. Мне заблокировали карту, где были все деньги. У нас сменился президент, появились новые законы. Когда сложно, надо что-то делать. Я пошел на подработку в KFC. Папа об этом не знал. Работал ночью, после учебы, в клининговом отделе. Это была первая работа в моей жизни.

— Даже по воспоминаниям понятно, что эта работа не нравилась.

— Я понимал, что у меня другой потенциал, и не хотел бы долго заниматься уборкой. Поступило предложение работать в доставке, но для этого нужна была машина и права. Отучился, сдал экзамены. Купил свою первую машину — «Рено-Логан». И стал заниматься доставкой одноразовой посуды. Карту мою к тому моменту разблокировали. Но это был толчок, как будто кто-то свыше дал мне понять: «Дэвид, тебе надо начинать жить по-другому, не за счет отца».

— С дискриминацией сталкивались?

— Часто. Много чего говорили. Мне было настолько обидно… Когда я был маленьким и видел белокожих в Нигерии, никогда не думал о них плохо. Мне было непонятно, почему русские, увидев меня, говорили: «Езжай обратно!», «Обезьяны закончились в Африке?» Я не обращал внимания, понимал, что так говорят только невоспитанные люди. После KFC работал в службе доставки, потом в такси.

— Как реагировали пассажиры такси на темнокожего водителя?

— Первая девушка, помню, была в шоке. И я тоже (улыбается). Помню случаи, когда люди, увидев меня, отменяли заказ. Но был и положительный опыт.

Когда машина ломалась, мне помогали другие водители. Всегда были «качели». Я знал, что негативное поведение людей не из-за их злости, а из-за ситуации. Например, когда человек опаздывает на работу, он будет раздражен. Поведение русских людей было негативным скорее из-за проблем, которые происходят в их жизни. Во время работы в такси удалось близко познакомиться с русскими людьми. Я благодарен, что эта история была в моей жизни.

— Что еще успели, пока учились в медицинском вузе?

— На четвертом курсе задумался, кем хочу стать и что мне нравится в медицине. Мне нравилась анатомия. Кроме этого, люблю футбол. В России болею за ЦСКА. В детстве болел за лондонский «Арсенал». Было интересно: кто выбегает на поле к футболистам и оказывает первую помощь? Появилось желание стать спортивным врачом. Спросил себя: чем я могу заниматься сейчас, чтобы потом стать спортивным врачом? Массаж! Бросил такси и пошел учиться на массажиста. Получил диплом и стал практиковать. В то время учился на 4-м курсе медвуза.

— Дэвид, если не секрет, как сложилась личная жизнь?

— Перед поступлением в вуз встретил девушку Юлю, которая потом стала моей женой. Она приехала в Воронеж из Норильска. Встречались шесть лет. У нее была квартира, но я долго жил в общежитии: мое эго не позволяло сразу переехать к девушке. Поженились мы перед выпускным. Это было мое решение: окончить медвуз, знать, в какую сторону делать следующие шаги, понимать, смогу ли содержать семью.

— Ваша жена тоже медик?

— Нет, Юля переводчик и преподает английский, а еще она практикующий психолог. Забавно, но с женой не можем разговаривать на русском — приходится общаться на английском. Я не могу сказать ей по-русски: «Подай мне соль». Не знаю, как это объяснить, но, когда общаемся на русском, пропадает интимность отношений. А со всеми остальными общаюсь на русском.

— Почему решили переехать из уже ставшего родным Воронежа в Москву?

— По окончании медвуза стали думать с женой: остаться в России или уехать? Рассматривали Британию, Португалию… Но остались в России и переехали в Москву. Работать начал в частной клинике. Мне это близко и знакомо: в Нигерии была семейная карта, и мы ходили только в частную клинику. Сначала не вел прием сам. Сидел с терапевтом как стажер.

— Чем отличалась частная клиника в Москве от частной клиники в Нигерии?

— В Москве пациентам предлагали чай или кофе, были приветливые администраторы — в Нигерии не так. Не только сервис, но и оборудование, помещения — здесь многое лучше. В России люди более клиентоориентированы.

— Почему ваш путь в частной клинике быстро закончился?

— Проработал три месяца. Однажды в разговоре кто-то мне сказал: «Дэвид, чтобы получить настоящий опыт, надо поработать в государственной клинике». Если я чем-то занимаюсь, то хочу быть лучшим. Поэтому принял решение поработать в государственной клинике. Разницу ощутил сразу: в частной клинике в день принимал 18 человек, в государственной — в два раза больше. В частной клинике было 25 минут на человека, в государственной — 12.

— Вы знали, что будет непросто, но это не остановило?

— «Не иди туда, где тебе легко» — я так воспитан. Моя проблема в том, что я не ищу легких путей (улыбается). У всех моих коллег был опыт работы в госучреждениях.

— Что помогло вернуться к работе после первого дня, не опустить руки?

— Я позвонил авторитетным для меня людям, чтобы посоветоваться. Сказал честно: «Времени на прием мало, боюсь допустить ошибку». Медвуз не готовит студентов к работе в поликлинике. Мы проходили практику в стационаре больницы — там есть время зайти в ординаторскую, посоветоваться. Меня успокоили и сказали, что все через это проходили.

— Когда пациенты заходят и видят вас… Какие эмоции видите на их лицах?

— Удивление. Но не было такого, что человек зашел и вышел. Многие интересуются, как я приехал в Москву, где учился. Во время работы в госучреждении не встретил такой дискриминации, которая была, когда работал таксистом.

— Вы единственный темнокожий врач в поликлинике?

— Не только в поликлинике. Больше не знаю темнокожих терапевтов в Москве.

— Когда болеете, сами себе назначаете лечение?

— Нет, я хожу к врачу. Когда болею, то я пациент.

— В России есть народные методы лечения. Знакомы с ними?

— Если человек использует народные методы и это помогает, почему нет? Но не исключаю использование лекарственных препаратов.

— Чем удивляют русские пациенты?

— Своими знаниями в медицине! (смеется) Когда я встречался со своей женой, у нее была дома целая аптека — миллион пузырьков и таблеток. И она сама знала, что делать, если заболеет. В Нигерии мы не занимались самолечением — сразу шли к врачу, сдавали анализы.

— Что самое сложное в работе?

— Мне нравится консультировать, но для этого нужно время. А у меня недостаточно времени, чтобы общаться с людьми.

— Медицина имеет национальность?

— Если человек попал в аварию и я помогу, разве он скажет: «Уходи от меня»? Когда человек в беде, он ищет помощь и цвет кожи тут не важен. Но я иностранец, и любая моя ошибка всегда будет обсуждаться больше. Поэтому стараюсь всё перепроверять, делать правильно и тщательно.

— Что важно для врача, помимо образования?

— Образование формирует клиническое мышление. А еще врач должен уметь по-разному общаться с людьми. В этом мне помогла работа в такси. Разные характеры, разные возрасты… Когда вижу пациента, уже понимаю, как надо общаться. Иногда словами успокаиваю человека и ему становится легче. Проявлять эмпатию важно, но такого предмета в медвузе нет. Недавно пациент написал мне благодарность на странице поликлиники. Для меня это важнее, чем зарплата. И я понимаю: если человек это написал, значит, я реально помог. И применил всё, чему меня научили не только в медицине, но и в жизни.

— Дэвид, у нас принято благодарить от души. Наверняка пациенты приносят конфеты, шоколадки. Какую самую необычную благодарность получали?

— Мои пациенты знают, что мне не надо приносить шоколадки. Первый раз я говорю им: «Спасибо, но у нас в семье не принято есть сладкое». И прошу: «Приносите шариковые ручки. Или фрукты. А лучше молитесь. Это мне поможет».

— Как оцениваете уровень оснащения московской поликлиники?

— Очень хороший, честно. Хотелось, чтобы так было в Нигерии. Комфортно и врачам, и пациентам. Когда пациент находится в красивом месте, это уже частично снимает симптомы болезни и дает толчок к выздоровлению.

— Как при таком напряженном графике отдыхаете?

— У меня очень мало времени. По воскресеньям стараюсь играть в бадминтон. И если честно, я пока даже не видел Красную площадь.

— Дэвид, мечта стать спортивным врачом сбудется или так и останется мечтой?

— В Москве работаю два года. Заканчиваю обучение в ординатуре и после пройду переподготовку по спортивной медицине.