Уехал, не зная языка. Учитель из Москвы — об уроках для немцев и отношении к русским в Германии

Восемь лет назад Владимир Сидоров поступил в немецкий вуз и переехал из Москвы в Дрезден. Окончив университет, молодой человек решил остаться в Саксонии: теперь он преподает музыку немецким детям. По просьбе MSK1.RU Владимир рассказал о жизни в Германии, немцах и отношении к русским. Публикуем его колонку.

Я пианист и преподаю игру на фортепиано в частных и музыкальных школах. Параллельно занимаюсь своими проектами: электронной музыкой, сведением, аранжировкой, мастерингом. Но основная моя деятельность сейчас — всё-таки преподавание.

Еще несколько лет назад языковые требования для абитуриентов на музыкальные специальности в Германии были очень низкими. Поступить можно было, почти не зная языка. Да, удивительно, но в первые годы моей жизни в Дрездене я едва понимал, что мне вообще говорят и преподают (формулировать что-то самому было еще сложнее).

Конечно, с такой подготовкой нечего было и мечтать о работе. На то, чтобы освоить хоть сколь-нибудь приличный немецкий, ушло примерно полтора года. Тогда же пошли первые ученики: знакомый отдал мне свой класс в частной школе (мне повезло, тамошняя русская директриса была, само собой, не против). Чуть позже появились и индивидуальные заказы — я начал репетиторствовать.

Но как бы плохо я ни говорил по-немецки, ни разу не было такого, чтобы местные дети или их родители позволили себе негативно высказаться в мой адрес по этому поводу. Может быть, дело в специфике профессии: в России очень высокий уровень музыкального образования, и немцы знают это.

Даже в самом начале работы, когда я едва изъяснялся, моя, не побоюсь этого слова, компетентность не вызывала у местных вопросов. Так что наше образование (во всяком случае музыкальное) — это знак качества в Европе. Проверено на себе.

Тут и скрывается первое отличие российских детей от немецких. В России ребенка, особенно в подростковом возрасте, непременно усадят за сольфеджио в нагрузку к десяти часам практики в неделю. Здесь всё иначе — серьезно заниматься музыкой тут не принято. Всё, что идет сверх обычного образования, — не более чем хобби.

Занятия музыкой, плаванием, рисованием здесь — это просто кружок, некая форма психотерапии, всестороннего развития. Немедленных, да и вообще любых успехов от детей не требуют. Главное — успеваемость в школе по «консервативным», всем известным предметам.

Хотя и в обычной школе жесткие педагогические подходы, как мне кажется, тут редко практикуют. Детям здесь вообще принято давать как можно больше свободы, особенно маленьким. Ребенок может усесться посреди какой-нибудь лужи и расплескивать всюду грязь, но никто — ни его родители, ни тем более прохожие — не сделают ему замечания.

Удивительно, но многочисленные ограничения, которые мы считаем формальными, немецкие семьи, при всей описанной выше свободе, соблюдают очень тщательно. Например, возрастная маркировка на фильмах. Для немцев это действительно важно. Они не дадут своим детям спокойно смотреть кино «18+».

Да и в целом к потреблению информации здесь подходят максимально осмотрительно. Прямо на роутерах в некоторых семьях, где я работал, стоят блокировки типа «не больше трех часов в день». Смартфоны для детей тоже в основном табу. У многих моих учеников кнопочные телефоны.

Вообще, возрастные немцы консервативно подходят к вопросам контента в интернете. «Там столько жестокости!» — это прямо стандартный ответ на вопрос о том, почему вы не дадите своему ребенку свободно пользоваться смартфоном.

Наверное, в этом есть логика. Ну как мы можем давать ребенку свободно пользоваться теми устройствами (смартфонами, компьютерами, телевизором), которые и взрослых-то людей порабощают? К тому же когда альтернативы этому настолько полезны? Общение с друзьями, семьей, чтение книг… Кстати, современные немецкие дети очень много читают.

Состав самих учеников очень разный. Да, большинство — немцы, но, знаете, даже если перед вами ребенок мигрантов, понять это можно только по внешности или фамилии. Ассимиляция тут происходит очень быстро, следующее поколение — такие же немцы, как и коренные. Он знает, что его родители — мигранты, но это никак не выделяет его среди других.

С социальным статусом еще сложнее. Никто не опишет вам, как выглядит богач в Германии. Разницы между человеком, который зарабатывает по пять тысяч евро, и человеком, который живет на пособие, невооруженным глазом вы не увидите. Здесь совершенно нормально закупаться в секонд-хенде, ездить на подержанном «Опеле» и зарабатывать при этом 5 тысяч евро в месяц.

Я, конечно, пока столько не получаю. Мое время стоит 35 евро (за 45 минут). Такая цена вполне соответствует моей квалификации. Поначалу я брал 25 евро, опытные мастера могут запрашивать по 70–80. В общем, жаловаться не на что. Даже минимального заработка тут вполне хватает на очень достойную жизнь.

Прожиточный минимум в Германии — 850 евро. Это реальный прожиточный минимум, то есть человек правда на него проживет (я сам жил на такую сумму, когда был студентом). Однако минимальная зарплата — уже 1400 евро, то есть почти в два раза больше. Короче говоря, работающих бедных тут нет.

Вы и сами можете себе это представить — цены-то тут практически те же, что и в России. Порой и ниже. Я знаю, потому что сейчас отправляю в Россию очень много товаров. Они в два-три раза дешевле: техника, одежда — всё дешевле. Ну а про зарплаты я рассказал выше.

Всё это печалит, но я говорю как есть. У меня нет цели «превознести» Германию и как-то задеть мою родину Россию. Мечтаю, что когда-нибудь подобные сравнения начнут говорить в ее пользу.

Напоследок. Вы просили вспомнить какой-нибудь занятный случай о том, как немцы реагировали на мое русское происхождение. Но поймите, здесь правда всем наплевать на вашу национальность, потому что вокруг — целая палитра. Немцев с детства окружают представители десятков разных национальностей. Им просто всё равно. Они не делают разницы.

Ранее MSK1.RU публиковал колонку журналиста, перебравшегося в Грузию после объявления частичной мобилизации. До этого мы публиковали колонку молодой мамы, уставшей от бардака в российской системе образования.