«Чурка, хачиха, возвращайся, откуда приехала». Колонка осетинки, убежавшей из Владикавказа в Москву

По разным данным, в России проживает более 150 разных национальностей и этнических групп. Многие из них сталкиваются с дискриминацией по национальному признаку на протяжении всей жизни, несмотря на то, что являются россиянами по документам. Теперь с предвзятым отношением столкнулись и русские по всему миру.

Корреспондент MSK1.RU Мария Габисова рассказала о том, что ей пришлось пережить после переезда в Москву и как ее национальность — осетинка — стала проблемой и в МГУ, где она училась, и в школе, где преподавала. И просто в метро. Публикуем ее колонку.

«Не нравятся мне кавказцы, я бы с ними не встречалась», — поделилась со мной однокурсница в один из первых дней учебы В МГУ. Я улыбнулась и кивнула. Она тогда не знала, что я осетинка.

У меня не самая говорящая внешность, нет акцента, в национальных одеждах я не хожу (уже полтора века никто, кстати, не ходит, но это порой всё еще удивляет моих московских знакомых), да и вообще с виду я «нормальная». А на самом деле, получается, нет.

Я приехала в Москву в 18 лет, убегая от общества, которое казалось мне чужим. Тебе вообще все кажутся чужими в этом возрасте, но тогда я этого не знала.

Я в тот день заперлась в спальне и много плакала, потому что было жалко зверушку и стыдно за родных. Так не делают нормальные люди: я знала, я видела по телевизору и читала в интернете, что это какие-то пережитки прошлого и просто глупость. Мама мне сказала, что я пойму всё гораздо позже. И мне понадобилось четыре года, чтобы понять.

Сначала никакой гордости и любви не было — был стыд. Я не скрывалась, потому что я упертая и немного злая, хотя при возможности так делают многие. Я шутила про свою национальность вперед всех остальных, убеждала, что не такие уж мы, осетины, и древние (а мы еще какие древние, некоторые традиции даже сейчас меня возмущают). Я пыталась сойти за обычную русскую девочку: много пила, ходила на тусовки, шутила пошлые шутки и убеждала в первую очередь себя, что я такая же, как остальные. Что я не хуже.

Убедить не получалось. Что я не чурка, хачиха, которая должна вернуться туда, откуда приехала. Что я тупая и не понимаю русский язык — это я слышала и продолжаю слышать регулярно. В самых неожиданных местах.

В МГУ на журфаке, когда преподавательница немного иронично, но очень обеспокоенно спросила, говорю ли я по-русски и могу ли писать на русском языке. А я ЕГЭ на 92 балла написала и вообще-то поступила в главный вуз страны!

Когда в метро я, темноволосая и кареглазая, ехала со своим великолепно-русским русым и зеленоглазым другом, к нему подошел добрый незнакомец и посоветовал не общаться с такими, как я.

Потом она, справедливости ради, извинилась и сказала: «Ну, понимаете, к черненьким девочкам просили присматриваться», — намекая, что я при случае могла всё взорвать.

А я — крещенная в православной церкви и хиджаб никогда не носила. Осетины вообще в основном православные. Хотя у нас есть очень красивая мечеть! Но даже если бы я носила хиджаб — с каких пор это опознавательный признак террористки?

Я приезжаю домой в Северную Осетию — и от меня шарахаются, потому что я со своими идеями феминизма и толерантности пугаю консервативное старшее поколение. Но, кстати, молодежь меня понимает. А когда я возвращаюсь в Москву — меня побаиваются в метро, говорят, что я другая, не хотят сдавать квартиру, с опаской задают банальные вопросы.

Нет, меня не выдадут замуж насильно. Да, у нас тоже крадут невесту (но с ними перед этим договариваются). Нет, я не привезла в этот раз осетинские пироги, хотя мне приятно, что они вам нравятся. Да, Южная Осетия и Северная Осетия — две разные точки на карте. И Северная Осетия — часть России.

Сейчас я говорю о своей национальности с гордостью. Наши обычаи и традиции меня сформировали. Я понимаю, что мужчина должен уважать меня, потому что старики в Осетии вставали, чтобы со мной поздороваться, — я девушка и так положено. Я знаю, что нужно помогать друг другу, потому что так наш народ пережил много-много войн, попыток его истребить и природных катаклизмов. В тяжелое время необходима поддержка и помощь. Я знаю, что нужно уважать других, не стоит повышать голос (ладно, с этим у меня проблемы, но я стремлюсь!), не нужно опускаться до пустых ссор и споров — я осетинка, мы спокойный и гордый народ. Я знаю, что семья — самое важное в жизни, так меня учила мама.

Еще я знаю, что женщины — не хуже мужчин. Грузинская царица Тамара была наполовину осетинкой, а главная героиня осетинского эпоса — мудрая женщина Шатана, к которой все приходили за советом и всегда его получали. Она моя ролевая модель и большая опора.

Очень пафосно и громко, но во мне течет кровь моего народа, я берегу это осознание и берегу свою идентичность. И очень люблю Осетию, люблю людей, люблю наши горы, люблю святых, которым осетины поклоняются, даже некоторые ну очень древние обычаи люблю. Например, когда ребенку исполняется год, устраивают большой праздник. В конце он садится на пол, перед ним раскладывают предметы, которые обозначают разные профессии, и он должен выбрать несколько из них. Мне настойчиво подсовывали стетоскоп и деньги, но я выбрала блокнот, ручку и журнал. И вот я здесь. Нежно люблю и очень берегу это воспоминание, много раз пересказанное мне взрослыми.

Сейчас рядом есть люди, которые любят меня такой, какая я есть. Они спокойно относятся ко мне и к моей национальности. С уважением слушают меня, когда я в порыве ностальгии могу говорить про Осетию часами, интересуются нашими порядками искренне, а не потому что это их пугает. Есть люди, которым в целом всё равно, они не отличают меня от всех остальных — и это тоже приятно. Но иногда создается ощущение, что вся жизнь — борьба за право существовать в одном пространстве с титульной нацией и нужно доказывать, что ты достаточно хороша для этого. А на самом деле мы все достаточно хороши и имеем одинаковые права на это существование.