«Дом с писателями» на Арбате: почему на его фасаде целуются Пушкин, Гоголь и Толстой?

Все помнят привычку Леонида Ильича целоваться в губы с лидерами других стран? В русский язык этот поцелуй даже вошел под названием «брежневский» — два раза в щеки и последний в губы. А может, это старинная русская традиция? Может, так здоровались Гоголь и Белинский, а Толстой был не только вегетарианцем, но и адептом тайного культа «братского поцелуя»? Наверное, все-таки нет, но один дом на Арбате может похвастаться уникальными барельефами «братской любви» русских писателей.

Арбат — удивительный район Москвы. Благодаря Окуджаве слово «Арбат» звучит как что-то московское, настоящее, как декорации к фильму «Место встречи изменить нельзя». Такая атмосфера и правда есть в бесконечных улочках и переулках, которые растянулись между станциями метро «Арбатская» и «Смоленская». Москвичи ходят сюда увидеть «другой» центр, что-то одновременно далекое от огромных сталинских домов с трехметровыми потолками, как на Тверской, и от одинаковых, «сетчатых» хрущевок Беляево. На небольшом куске карты перемешались особняки модерна и деревянные избы, 12-этажные «брежневки» и доходные дома начала XX века.

Об одном из таких домов хотелось бы рассказать подробнее. В Плотниковом переулке приютился пятиэтажный доходный дом Германа Бройдо 1907 года постройки. Самый обыкновенный дом, если бы не его фасад с гипсовыми барельефами целующихся в губы классиков русской литературы. Благодаря этим барельефам он и получил свое название — «Дом с писателями», а также целый ворох различных легенд и историй.

Доходный дом Германа Бройдо был построен в этом месте с одной-единственной целью: побольше заработать на сдаче квартир в аренду. Доходные дома — это самый простой и самый популярный бизнес в дореволюционной Москве. В те времена денег в России стало довольно много, а банки работали скверно и постоянно прогорали, надо было куда-то вкладывать капиталы. И вот «домики старой Москвы» начинают сноситься, а на их месте вырастают многоквартирные дома в 4–5 этажей, и все квартиры сдаются.

Дом Бройдо украшают барельефы писателям, которые обнимают друг друга и целуются. Сцена такая: Пушкин, нежно приобняв какого-то мужчину за талию, целует его в губы, а их носы соприкасаются. Сзади к мужчине подкрался Николай Васильевич Гоголь и опустил голову к нему на плечо. На другой стене на Пушкина напирает уже Толстой, он поднес свои губы совсем близко и вот-вот поцелует Александра Сергеевича. Тот в свою очередь, слегка отпрянув, пытается спрятаться от толстовских губ, но делает это не очень охотно. Параллельно с писателями в танце обнимают друг друга Аполлон с музами. Интересно, что фигуры выполнены в человеческий рост, и многие считают, что Толстой на доме Бройдо — это единственная дошедшая до нас пожизненная скульптура писателя.

Историки не знают, почему сюжетом для барельефов послужили писатели и именно в таких нелепых позах, зато городской фольклор предлагает несколько довольно занимательных легенд. Первая из них: писатели выстроились в очередь за венками славы для коллекции Ивана Цветаева, который собирал копии разных скульптур и памятников для того, чтобы создать из них музей изящных искусств (Пушкинский музей).

Композиция с русскими классиками в римских тогах не удалась (слишком близко и слишком фривольно стояли друг к другу гении русской словесности), и Цветаев отказался ее выкупать. Позже она попала в руки к архитектору Жерихову, архитектору Германа Бройдо, который решил украсить ими новый доходный дом в Плотниковом переулке, над которым как раз работал.

По другой легенде, сам Жерихов был гомосексуалом и решил совершить такой вот странный и неочевидный каминг-аут.

Правда, как обычно бывает, — где-то посередине. Рассуждая над вопросами, что и почему было построено в Москве, надо всегда учитывать, когда это было построено. Дом Бройдо был возведен в начале XX века, в столице в это время пышным цветом цвел модерн. Главным топливом этой эпохи было общественное мнение: от того, как про тебя напишут в журнале, зависело, снимут ли у тебя квартиру достойные граждане или нет.

Известны случаи, когда журнальная критика была способна заставить владельцев домов переделывать свои фасады или проводить экстренные косметические работы. Вполне возможно, что Бройдо и Жерихов намеренно украсили фасад такими барельефами, о которых модные журналы просто не смогли не написать и тем самым обеспечили бесплатную рекламу новому многоквартирному дому в хорошем районе Москвы.