«Будто мы не люди. Но что ж поделать?» После чего люди оказываются на улице и как бездомные выживают в Москве

В Москве у станции Перерва (район Марьино) сносят гаражи. Там работают мужики в камуфляже и синих спецовках. На груду непонятного хлама, вытащенного из зеленых ржавых строений, падает снег. Шумят тракторы и тяжелые машины.

Дальше по узкой улице собралось много людей. Они околачиваются у калитки старого советского здания, а на черном заборе, который ограждает двор территории, висит надпись «Центр адаптации бездомных».

И это не бомжи. Это ухоженные и трезвые люди. У таблички стоят три простых русских женщины, которых, кажется, можно встретить и за кассой продуктового, и за учительским столом. Куртки не греют, поэтому они переминаются с ноги на ногу, стараясь отогреться так. Обмениваются какими-то сплетнями. Иногда от них раздается добрый хохот.

У одноногого старика на инвалидной коляске двое молодых ребят о чем-то тихо переговариваются. На лавке мужчина в черной куртке непричастным взглядом окидывает окружающее пространство. Он не пьян, да и нельзя тут: табличка с перечеркнутой бутылкой и бокалом предупреждает — это запрещено.

В центре адаптации их моют, раздают стельки, кормят, дают переночевать. Нуждающимся раздают вещи. Рядом стоят церковь и мечеть.

Вообще тут много инвалидов. Они пытаются не завалиться на рыхлый снег, опираясь на костыли. Кто без ноги, кто просто хромает. У каждого своя история.

Алексей, опираясь на ходули, дежурит у небольшого магазинчика неподалеку — внутри прокурено, а около продуктового трется много его «коллег». Они просят у редких прохожих по сто, по двести рублей. Разочарованно разглядывают тебя, когда говоришь, что налички нет.

Алексей другой. Достал потертую зеленую банковскую карту. Попросил 150 рублей. У него рыжая кудрявая борода. Очки добавляют интеллигентности клиенту заведения, одетому в серый бесформенный пуховик и грязную синюю шапку.

— Да нормальный центр… — говорит Алексей спокойным голосом. — Обращаются, правда, плохо. Как будто мы не люди. Ну что ж поделать?

Мужчина рассказывает свою историю. На улице он оказался, когда сломал ногу.

— 17 ноября это было. Снег как раз растаял, а меня на льду угораздило поскользнуться. Бедро сломал. Я-то ходить могу уже! — он топает каблуком черного лакированного туфеля с заостренным носом. — Но мне сказали, что еще два месяца я должен быть с ходулями.

Так Алексея уволили с должности продавца-консультанта. Денег на еду не было.

— И за пару месяцев решили бомжевать?

— Ну почему бомжевать?.. Так…

Другой работы Алексей со своей травмой не нашел. Он верит, что восстановится, как заживет нога. Не останется на улице.

Корреспондент MSK1.RU пообщался с другими бездомными. Судя по их историям, такая жизнь входит в привычку, с которой потом сложно расстаться. Об этом говорил Владимир, который развлекался на Павелецком вокзале, ловя голубей, чтобы их погладить.

Дома, в деревне под Волгоградом, его ждет большая семья. Старшая дочка выходит замуж, а младшая заканчивает школу. Он приехал в Москву работать разнорабочим. Говорит, что строил дорогу где-то у Зеленограда, пока прораб не погнал его за пьянство. Так он и остался. Пьянствовать.

У Владимира были какие-то деньги, он настойчиво предлагал выпить вместе. А потом, не получив согласия, купил себе банку с пойлом. Потом вторую. Потом стал жаловаться на нерадивых ментов, которые его задерживают и требуют взятки ни за что.

Образования так и не получил. В 80-х служил в ГДР, у него осталась с тех времен потертая и блеклая татуировка, которой он гордится.

— И немецкий знаете?

— Хе-хе… — отмахивается он. — Какой там…

Допивая вторую, стал рассказывать, что на него жаловалась жена за пристрастие к алкоголю. Потом пыталась вернуть его домой из столицы, отправляя ему деньги, чтобы тот купил билет до дома. Все пошли на восьмиградусное пиво и взятки полицейским.

Он всё время проверял свой кнопочный телефон. Говорил, что жена должна отправить сегодня деньги, и он обязательно уедет домой — купит билет и уедет, сегодня точно. А потом он пошел за третьей.

А Евгений оказался на улице, до этого служа в армии в звании прапорщика. Он занял лавочку на Тверской, скромно держа картонку с надписью о милостыни.

— Конечно, приходится делиться, — говорит он о «крыше». — Но ничего, ребята хорошие, не обижают.

Он был рад поговорить с незнакомцем о своей судьбе. Дома его ненавидят, считает человек. Никому не нужный, всё равно ухаживает за собой. От него не пахнет, его одежда почти не грязная. Он не производит впечатление пропитого бомжа. Напротив, у Евгения грамотная речь. Он бесконечно сожалеет, что оказался на улице, но за 10 лет такой жизни ничего не оставалось, кроме как привыкнуть к этому. Освоился.

— Гадалка сказала, что рыжая женщина разрушит мою судьбу. Так и вышло, представляете? — Евгений рассказывает тоном добродушного дедушки. — У меня была жена, всё было замечательно: дети, квартира... Влюбился! Изменил. Супруга узнала, ну и выставила меня. Я ушел к любовнице, а после и она меня выгнала, сказав, мол, кому я такой нужен?

Прошли года. Евгений не притрагивался к алкоголю с тех пор, как оказался на улице. Говорит, что это затуманивает разум. Он думает, что дети его не хотят видеть, поэтому даже не пытался найтись. Так ему проще.

— Может, думают, что умер. Может, так даже лучше.

Возле продуктового магазинчика у станции «Ховрино» стреляет мелочь пожилой лысый мужчина. На фоне остальных бездомных этот сильно выделяется своей неприкрытой жизнерадостностью, легкостью в размашистых движениях.

Рваный пуховик нараспашку, синие в белую полоску спортивные штаны, серый свитер, кроссовки. Выдергивая случайных прохожих из толпы, он, прежде чем попросить денег, рассказывал анекдот, нервно тряся авоськой с картошкой и старыми боксерскими перчатками. Когда получал отказ, желал всех благ. Когда в его ладони появлялась купюра, благодарил, обнажая свою беззубую улыбку.

— Вам не холодно? На дворе зима, а вы так легко одеты.

— Советская закалка: пробежка, прорубь и в спортзал.

— Вы бывший спортсмен?

— Боксер, мастер спорта.

В середине 90-х зал, в котором работал Сергей, обанкротился. Затем он развелся с женой, которая чуть позже выгнала его на улицу. Мужчина ушел в запой и пропил последние деньги. Несколько раз он пытался бросить, но тщетно.

Летом спит на улице, в остальное время у друзей или в специальных приютах. Возвращаться к остаткам семьи в Рязань не хочет — ему тоже стыдно. Деньги зарабатывает попрошайничеством и сдачей металлолома. Иногда тренирует случайных людей на улице, боксируя с ними на лапах, иногда перебивается разными подработками грузчиком или разнорабочим. Однако в последнее время здоровье подобное уже не позволяет. Поэтому Сергей Петрович всё чаще и чаще просит милостыню.

Такая тяжелая судьба не убила в нем тягу к спорту. Несмотря на постоянно усугубляющееся положение, Сергей умудряется не унывать, находя отдушину в своей, возможно, последней настоящей любви, кроме выпивки:

— Ни о чём не жалею. Ничего уже не исправить, так зачем об этом думать? Да, не нужен я никому, но бокс... Бокс всё еще спасает. Это единственное, что я не отверг.

Во время переписи населения, которая проходила в 2021 году, в России насчитали 11 285 бездомных людей. В Москве тогда нашли 6637 человек, которые живут на улице, судя по данным Росстата. Категория «бездомные» не включает в себя тех, кто проживает в приютах, и тех, кто занимает пустующие дома в сельской местности, как объяснила «Ведомостям» замначальника управления статистики населения и здравоохранения Галина Шевердова.

Другие оценки более пессимистичны. В России около 2 130 000 бездомных людей, а в столице их насчитывают 238 тысяч, судя по данным независимой исследовательской компании Validata, которую провели для благотворительной организации «Ночлежка».

По этим данным, бездомные мужчины умирают на 15 лет раньше, чем те, кто остался без крыши над головой. А бездомные женщины — на 17 лет. Средний стаж бездомности у мужчин — 5,8 лет, у женщин — 7,8.

Активнее всего люди обращаются за помощью в первые два года после попадания на улицу. Затем темпы поиска помощи сильно замедляются, поскольку сил и возможности получить поддержку становится гораздо меньше. А еще эти люди умирают.