«Здоровым человеком я уже не буду». История спортсменки, которая после операции на позвоночнике стала инвалидом

Москвичка Полина Орлова вела очень активный образ жизни. С раннего детства она занималась спортивной гимнастикой, синхронным плаванием, академической греблей, каталась на виндсерфе. Но в 31 год увлечение спортом пришлось перечеркнуть. У девушки нашли грыжу в позвоночнике и провели несколько операций, после которых она получила инвалидность.

На такой исход повлияла не столько грыжа, сколько неверные действия хирурга одной из московских больниц, уверена девушка. После операции на его столе Полина почти год мучилась от болей в спине и не могла нормально передвигаться. Всего ей пришлось пройти через шесть операций. О том, как так получилось, — в материале MSK1.RU.

Первую операцию на позвоночнике Полине Орловой провели в ноябре 2019 года. Девушка обратилась к врачам с жалобами на боли в спине и ноге — из-за проблем с позвоночником у нее уже развился парез стопы (потеря мышечной силы, связанная с поражением нервной системы. — Прим. ред.).

— У меня уже онемела ягодица. Помню, в поликлинику я приходила вся скукоженная. Мой товарищ до сих пор вспоминает, как я могла пройти пять шагов и свернуться в букву S, — рассказывает москвичка.

Полина пришла в Клинику нервных болезней им. А. Я. Кожевникова при Сеченовском университете. Там у девушки обнаружили грыжу диска L4-L5. Решили, что нужно ее удалить, провести декомпрессию межпозвоночного канала (оперативное лечение позвоночника, направленное на восстановление анатомической структуры и нормальной ширины просвета позвоночного канала. — Прим. ред.) и установить поддерживающий имплант.

Всё прошло хорошо — москвичке установили титановый имплант «Урал-Флекс». Девушка постепенно восстанавливалась после операции. Но через пару месяцев боль вернулась.

— Боль постепенно нарастала, и я обратилась в ту же клинику. Нейрохирурги сказали, что у меня рецидив. Рецидив — это значит, что грыжа снова вывалилась из межпозвоночного диска. Мне сказали, что в таком случае нужно полностью удалить диск, поставить вместо него заменитель — кейдж — и закрепить всё это винтами. Это называется транспедикулярная фиксация позвоночника, или ТПФ. Грубо говоря, два сегмента позвоночника срастаются между собой. Это как гипс, только внутри позвоночника, — объяснила Полина.

Пациентка вернулась к врачам весной 2020 года — в самый разгар пандемии коронавируса. Клиника Кожевникова отдала нейрохирургическое отделение под ковидные койки, поэтому принять девушку не смогли. Полина терпела, сколько могла, но в итоге вызвала скорую. Медики увезли ее в Городскую больницу № 67 им. Л. А. Ворохобова.

Сначала Полина попала в отделение неврологии. После осмотра хирург заключил, что ей потребуется повторная операция — нужно подождать несколько дней. Но девушка очень быстро перевелась в отделение нейрохирургии (спинальный центр): по ее словам, в том корпусе ей не давали обезболивающие, а из соседних палат были слышны крики.

Перед операцией пациентка предупредила хирурга, что у нее стоит «Урал-Флекс» и по рекомендациям первого врача его нужно либо сохранить, либо заменить на похожую конструкцию, чтобы избежать нестабильности позвоночника. Однако врач с ней не согласился.

— Подавил немного. Я тогда вообще ничего не соображала в спинальной хирургии, в отличие от сейчас. Но доверилась, — вспоминает она.

Как выяснилось позднее, во время операции Полине убрали имплант, а вместе с ним — части опорных колонн позвоночника, в том числе межпозвоночный диск. Показаний для этого не было, говорит девушка. Это впоследствии подтвердил и СК.

— Были очень сильные боли, невозможно ни перевернуться, ни пошевелиться. Когда позвонки болтаются, происходит сильный толчок в область шрама, испытываешь сильнейшую боль от этого, — рассказала москвичка.

С болями в спине Полина мучилась и после выписки — иногда доходило до потери сознания. Она много раз обращалась к врачам больницы, но те, по ее словам, не отвечали на сообщения и игнорировали пациентку. Так она прожила полгода. В 2021 году москвичке ставили три блокады, но улучшений не наступало.

— Это была не жизнь, а выживание. Я «Трамадол» (сильнодействующий анальгетик. — Прим. ред.) пила пачками, обычные обезболивающие уже не помогали. Я не могла сразу лечь — напрягала живот, чтобы у меня поясница доходила до кровати, и у меня шел прострел в шрам, — рассказала она.

После второй операции Полине дали инвалидность 3-й группы. Потом пациентка поняла, что что-то идет не так, взяла свою историю болезни и обнаружила там кое-что интересное.

Во время операции медики должны были поставить вместо «Урал-Флекса» другую конструкцию. Они предложили установить имплант «Диам», но после хирургического вмешательства сообщили, что не смогли сделать этого из-за анатомических особенностей. Однако ничего страшного в этом нет, уверяли врачи: нестабильность позвоночника у пациентки отсутствует.

— А потом я увидела там (в медкарте) фразу, что во время операции они мне сделали пробы и у меня обнаружилась мобильность (нестабильность) позвоночника. А врач мне говорил, что у меня ее нет, — говорит Полина.

Девушка проконсультировалась с врачами из других больниц: ЦИТО, МГУ и других. Все врачи твердили о нестабильности позвоночника. В клинике Кожевникова ей тоже сказали, что, если в позвоночнике уже стоит металл, его ни в коем случае нельзя убрать и ничего не поставить взамен.

— Между первой и второй операцией прошло, наверное, около полугода. И за это время «Урал-Флекс» оброс костной тканью. Скорее всего, хирург не смог его вытащить, видимо, откусил или сломал его часть, — предполагает Орлова. — На этот вопрос ответили бы камеры с микроскопа, которые они мне не отдали.

В феврале 2022 года Полина прошла через третью операцию — на этот раз в ЦКБ РАН. Там вместо удаленного импланта ей установили необходимую конструкцию (транспедикулярную ригидкую фиксацию с межпозвонковым кейджем).

— Я спрашивала, что там было внутри. Они (врачи из ЦКБ РАН) мне рассказали, что был удален остистый отросток (место прикрепления мышц и связок. — Прим. ред.) вместе со связками и межпозвоночный диск. И понятно, почему у вас там нестабильность, — болтался позвонок. Помимо этого, уже грыжа к тому времени опять выпала, — объяснила она.

Полина восстановилась только спустя два года после операции. Теперь она может ходить и двигаться, однако признаёт, что здоровым человеком уже не будет.

— После операции в ЦКБ я сразу поняла, что нестабильность прошла. Как только я встала, сразу смогла на 2—3 мм разгибаться и сгибаться. Понятно, что здоровым человеком я уже не буду. Там спаечный процесс образуется и постоянный хронический болевой синдром. Ни один хирург мира уже не сможет это исправить.

В конце 2022 года Полина подала несколько заявлений на имя председателя СК РФ Александра Бастрыкина, а также в Генпрокуратуру и ФСБ. Доследственная проверка шла полтора года. В итоге СК возбудил уголовное дело по 1-й части 238-й статьи УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности). Сейчас пациентка ждет судебно-медицинскую экспертизу.

По словам Орловой, ей также провели три непоказанных нуклеопластики (высокотехнологичная хирургическая процедура, позволяющая устранить протрузии и грыжи диаметром до 6 мм. — Прим. ред.). К такому заключению пришла и страховая компания, которая провела проверку по данному поводу.

В постановлении о возбуждении уголовного дела врачи названы «неустановленными лицами из числа медицинских сотрудников». СК подтвердил, что операция была сделана без проведения необходимых исследований.

— Ввиду ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей вышеуказанными неустановленными лицами состояние Орловой стало ухудшаться, в результате чего потерпевшая получила инвалидность 3-й группы, — говорится в документе.

Из-за хронического болевого синдрома, который возник после операции в спинальном центре 67-й больницы, всю оставшуюся жизнь Полине нужно проходить реабилитацию: ходить к мануальному терапевту, принимать медикаментозную терапию. Она не может долго стоять или сидеть — из-за этого ей пришлось оставить работу в офисе.

— Единственное, что я могу, — это сидеть с маленькими собачками. Догситтер это называется. Удаленной профессии у меня нет, это проблема, — говорит она.

Со спортом Полине тоже пришлось попрощаться — девушке нельзя брать в руку более одного килограмма. Продукты она заказывает онлайн — покупки в магазинах тоже вызывают трудности.

Москвичка признаётся, что незадолго до проблем с позвоночником задумывалась о семье. Но теперь не знает, как реализовать свою мечту.

— Мне был 31 год, я мечтала о семье, о ребенке и всё время об этом говорила. Тем более я спортсменка, москвичка. Почему меня оставили в таком состоянии? Я абсолютно потеряла свою функцию как женщина, как человек. Профессор исправил, как мог, но там много других последствий, которые уже невозможно поправить, — сетует девушка.

Спустя четыре года с Полины сняли группу инвалидности. По словам девушки, для нее это было трагично: она потеряла пенсию, льготы, бесплатные лекарства.

— Лечение не входит в ОМС, на него нужны деньги. А я очень сложный пациент, со мной еще не каждый работать будет. Я ходила на массаж в поликлинику — у меня потом болевой синдром ухудшился. Сейчас я вынуждена ходить к реабилитологу реже, потому что всё упирается в финансы, — рассказывает Орлова.

Не осталось у москвички и санаторно-курортного лечения, и бесплатного бассейна. Одно посещение там стоит 500 рублей, и таких трат она не может себе позволить.

Когда Полина рассказала о своем опыте лечения в 67-й больнице в соцсетях, ей стали писать другие пациенты с похожими историями.

— Один мужчина после второй операции оказался прикован к инвалидному креслу. В больницу очень большие деньги вкладывают в плане технологий, а команда сама слабая. Там нет кандидатов наук, нет профессоров нейрохирургии. У меня, допустим, шрам после Сеченова (клиники Кожевникова) — два сантиметра, а после 67-й — 12 с заездом на нижний уровень, — говорит девушка.

Москвичка отметила, что подобным пациентам очень сложно найти хирурга, который согласится вести их после неудачной операции.

— И вот эти пациенты — отказники, называй — вынуждены болтаться по всей Москве и слышать что-то типа: «Ну вы где оперировались? Ну туда и идите, что вы к нам-то пришли?»

Корреспондент MSK1.RU направила официальный запрос в пресс-службу столичного депздрава, чтобы узнать, проводилась ли в больнице служебная проверка после данного инцидента. В установленные законодательством сроки мы так и не получили ответа.

UPD. После нескольких обращений Полины в департамент здравоохранения в 67-й больнице провели «мероприятия внутреннего и ведомственного контроля качества оказания медицинской помощи», сообщили MSK1.RU в пресс-службе ведомства.

— К проверке были привлечены внештатные специалисты в области нейрохирургии, травматологии и ортопедии. В результате проверки нарушений в оказании медпомощи ГКБ № 67 им. Л. А. Ворохобова не выявлено. Пациентке было выполнено оперативное вмешательство в соответствии с медицинскими показаниями и с учетом индивидуальных особенностей изменения позвонков, — рассказали в пресс-службе.

Столичный депздрав утверждает, что на неоднократные запросы пациентке были направлены все ответы, а также сообщены результаты проверочных мероприятий. Их также направили в соответствующие контрольные органы, уточнили в ведомстве.

Если с вами случилось подобное или вы хотите рассказать свою историю, связанную с медициной, напишите на почту нашего корреспондента: elizaveta.fateeva@sholding.ru.

Ранее мы писали о 42-летней москвичке, которой удалили щитовидку из-за несуществующей онкологии. Уже после операции она выяснила, что опухоль была доброкачественной. С тех пор Юлия мучается от последствий — в ее организме не вырабатывается кальций. Медиков, которые назначили ей операцию, так и не наказали.