«IT больше не "любимый ребенок" государства». Интервью с главой ДПО «Нетологии» о рынке труда в России

В конце мая в Москве прошел Российский интернет-форум — одно из главных мероприятий IT-отрасли, где выступают и общаются представители этой профессии. В течение трех дней участники обсуждали инновационные идеи, пути развития и способы трансформации бизнеса.

Наш корреспондент встретилась на форуме с руководителем дополнительного профильного образования (ДПО) «Нетологии» Еленой Герасимовой и поговорила с ней о самых востребованных в стране специальностях, о главных отличиях дополнительного образования от классического высшего, а также о том, почему IT-сферу больше нельзя назвать самой востребованной в России.

— Какие тенденции сейчас можно выделить в сфере ДПО в России? Что изменилось в образовании в течение года?

— Самое большое изменение — массовое обучение IT-профессиям начало замедлять темпы. Мы наблюдаем снижение спроса по двум причинам. Программ на рынке становится всё больше, а у работодателя всё еще сохраняется недоверие к уровню подготовки специалистов после курсов.

Из-за этого на рынке есть большое количество начинающих айтишников, а основная нехватка кадров в IT касается опытных специалистов. Тем не менее компаниям всё сложнее нанимать и удерживать такие кадры, поэтому постепенно найм начинающих специалистов для работодателей будет также актуален.

Инициатива государства по подготовке айтишников сегодня не снижается, но меняется фокус запроса. Сейчас ощущается нехватка отраслевых IT-специалистов, которые способны внести вклад в организацию производства, импортозамещение, машиностроение.

Другими словами, на рынке сейчас наиболее востребованы те специалисты, которые имеют узкие навыки работы с конкретными промышленными сферами.

— Если вернуться к разговору об IT, почему еще эта сфера становится менее популярной?

— Работать в ней достаточно сложно. Входя в профессию в зрелом возрасте, нужно отдавать себе отчет: потребуется время, чтобы выдержать конкуренцию. В этой сфере происходит быстрый карьерный рост у тех специалистов, которые продолжают обучение даже после выхода на работу.

Это часто подрывает надежды людей, которые думали, что после трехмесячного обучения, как обещают некоторые программы, они сразу же станут конкурентоспособными. К сожалению, так быстро освоить IT-профессию нереально, если это не формат обучения, где люди учатся по восемь часов в день на протяжении полугода.

— Есть ли у вас люди, которые бросают обучение? Почему это происходит?

— Конечно, есть люди, которые в силу разных внешних обстоятельств и своих внутренних проблем теряют мотивацию. Долгосрочное обучение подходит не всем даже с точки зрения финансов.

Бывает также, что человек просто устал от учебы. Это действительно очень тонкая тема, потому что многие не могут ответить даже самим себе на вопрос: «А почему же я сейчас бросаю?» Люди эффективно учатся на подъеме, а хуже всего — когда находятся в депрессии или выгорания.

У нас на каждом курсе есть куратор, есть менторская поддержка всех групп курса от специалистов-практиков, например, разработчиков, аналитиков или дизайнеров. Это огромный конвейер обратной связи, которая постоянно дается студенту. И не всегда ее хватает. Иногда люди прерывают обучение, потому что поняли, что недостаточно хорошо представляли себе деятельность, которой шли обучаться.

Это хороший сценарий: человек уже чему-то научился, но понял, что специальность ему не подходит. Тогда мы даем возможность перевестись. Чаще всего люди быстро осознают, что они неверно совершили выбор.

В этом случае мы идем навстречу, помогаем выбрать новую специальность, не потерять мотивацию учиться и даем карьерные консультации, чтобы минимизировать риск того, что человек снова сделает неверный выбор.

— Расскажите о портрете вашего типичного клиента: в каком возрасте люди идут учиться на ДПО? Кто они, почему решают поменять профессию?

— Как правило, это взрослые работоспособные люди от 25 до 35 лет. У них есть стабильная работа, жизненный опыт. Они достаточно осознанно идут в обучение, ищут себя. Самое главное — это люди, которые чего-то хотят.

У нас примерно поровну мужчин и женщин, на некоторых программах женщин больше: например, это могут быть мамы, которые находятся в декретном отпуске, но не хотят выпадать из рабочей и социальной жизни.

— Как вы считаете, в чем заключается главное отличие ДПО от классического высшего образования?

— Это совершенно разные этапы жизни человека. Даже если сравнивать бакалавриат с магистратурой, каждый из этих этапов решает совершенно разные задачи.

Бакалавриат — это этап становления, первого выхода в профессиональное плавание, инициации героя, как бывает в книжках. Классическое высшее образование нужно не столько для обучения, сколько для социализации и входа во взрослую жизнь.

Магистратура больше нацелена на профессиональное становление, но все равно это именно академическая среда, сильно насыщенная информацией. Сюда идут скорее те, кому нужно развить конкретные профессиональные компетенции.

ДПО стоит скорее на стыке этих двух этапов жизни и двух этапов профессионального становления. Важно, что это не конкурент высшему образованию — они обслуживают разные задачи и потребности. К нам люди приходят за своими личными интересами, в то время как бакалавриат может быть следствием влияния родственников, а магистратура — следствием влияния работодателя.

— Какие профессии, по-вашему, самые перспективные, если говорить именно о Москве, а не обо всей стране? В чем заключается специфика города в плане карьеры?

— У нас действительно очень богатый и хаотичный, насыщенный город. За счет огромной локальной конкуренции и высокой стоимости жизни зарплаты начинаются от 70 тысяч рублей, потому что за меньшую сумму люди не смогут позволить себе жизнь в столице.

С точки зрения специалистов, спросом в столице пользуются все digital-специальности в равной мере, а также data science специалисты, различные аналитики. Их больше здесь, чем в регионах, потому что в столице больше соответствующих компаний.

При этом есть региональные лидеры, а немало российских компаний базируются в регионах и не собираются переезжать. Традиционно это Татарстан и Сибирь: Новосибирск, Томск.

— С началом пандемии рынок труда сильно изменился, потому что появилась удаленная работа. Сохраняется ли спрос на нее сейчас или можно сказать, что люди возвращаются в офис?

Сейчас растет спрос на специальности, связанные с бизнес-аналитикой или юриспруденцией — именно с теми их направлениями, в которых можно работать удаленно.

При этом есть и обратный тренд: сокращение вакансий на удаленке. Это связано с тем, что в такой ситуации приходится предоставлять сотрудникам технику, в некоторых случаях — контролировать их, а это стоит денег. К тому же такой формат представляет угрозу информационной безопасности.

К чему этот тренд приведет в будущем, нам только предстоит увидеть, но такая тенденция есть не только в России, но и за рубежом: количество вакансий на полной удаленке сокращается во всем мире.

— Можно ли сказать, что нейросети представляют угрозу для рынка труда? Не заменят ли нас всех «роботами»?

— Ни одна нейросеть как минимум не заменит психологов, психотерапевтов и психиатров и других специалистов, которые работают с людьми. Ведь человеческая эволюция длится гораздо дольше, чем существуют технологии.

И давайте честно: когда появился интернет, умерли ли магазины у дома? Стали ли мы все массово заказывать себе товары через интернет? Рынок цифровых товаров огромный, но начали ли мы от этого меньше ходить по магазинам и потреблять товары? Конечно, нет.

Ни одна система не будет полноценно взаимодействовать с человеком, пока мы не научим ее полностью мимикрировать под человеческое поведение, но даже этого будет недостаточно. Из-за эволюционной потребности человека быть со «своими» людьми мы не можем говорить о том, что какая-то система заменит человеческую деятельность.

Художники волнуются, что их заменит Mid Journey или другая нейросеть с картинками. Но, положа руку на сердце, нет в них достаточной креативности, которая как раз характеризует деятельность художника. Побаловаться — да, быстро проверить, насколько картинка нравится людям, — да. Но это не значит, что завтра мы потеряем художников.

Ранее мы публиковали интервью с главой сервиса по поиску работы SuperJob Алексеем Захаровым о том, как нейросети, удаленка и мобилизация повлияли на российский рынок труда. Кроме того, он рассказал MSK1.RU о рекордно низком уровне безработицы в стране и объяснил, с чем это связано.

Также на нашем сайте можно увидеть подробный фоторепортаж с Российского интернет-форума. Помимо этого, мы публиковали репортаж с московских площадок ярмарки трудоустройства, которая прошла в апреле по всей стране.