«Приключение без ответа на вопрос: "Когда домой?"». Колонка россиянина, который узнал о частичной мобилизации, находясь в Италии

21 сентября президент России Владимир Путин объявил частичную мобилизацию в стране. Тысячи мужчин по всей стране получили повестки от военкоматов, еще больше — выстроились в очереди в аэропортах и на сухопутных границах.

29-летний Юрий Соболев из Санкт-Петербурга, у которого дома остались любимая жена и 4-летняя дочка, в этот момент оказался в Италии, куда накануне приехал в отпуск. О том, почему мужчина решил не возвращаться после таких новостей в Россию и чем всё это для него обернулось, Юра честно рассказал в своей колонке.

У собора Святого Петра по делам спешили монашки. Утреннее солнце разбросало мягкие тени в переулках Ватикана. На верандах кафе люди неспешно начинали день с эспрессо. Я же стоял, прислонившись к стене и читал новости с пометкой «срочно»: Владимир Путин только что объявил в России частичную мобилизацию.

Пока лучше не надо

«Про возвращение в Россию правильно рассуждаешь. Пока лучше не надо», — так завершился один из последних разговоров с приятелем. Общаясь с оставшимися в стране друзьями, знакомыми и партнерами по работе с момента объявления частичной мобилизации, я не получил ни одного совета вернуться. Тревожность заметна у приверженцев разных политических идей.

Оттуда эти мысли превращаются в сладкие мечты, реализовывать которые можно и не торопиться. Само их наличие согревает душу.

По стечению обстоятельств оказавшись за рубежом, да еще и оторванным от семьи, на первый план выходит множество острых дилемм. А что тогда делать? На что жить? Быть может, одного желания преодолеть эти трудности достаточно. Быть может, лучше все-таки купить билет в Россию.

Логику рассуждений при поиске ответов рушит упорно сидящая в голове мысль: «Ну меня-то всё это точно не коснется». То ли надежда, то ли самоутешение.

Еще можно сказать: «Вон, Германия готова принять тех, кого хотят призвать в российскую армию». О том, реально ли раскинуть руки и идти навстречу легкому спасению, тоже пойдет дальше речь.

Вы насовсем уезжаете?

Путешествие по Италии — это туризм, а в свете последних событий вариант туризма для русского человека диковинный. Тем не менее цель поездки не вызвала вопросов ни при получении итальянской визы, которую выдали через неделю после подачи документов в конце августа, ни при пересечении границы с Финляндией в середине сентября.

«Вы насовсем уезжаете?» — спросила меня случайная попутчица лет пятидесяти в ночном рейсовом автобусе из Санкт-Петербурга в Хельсинки. Улыбнулся, указал на свой повседневный рюкзак и сказал, что в нём все мои вещи, так что отправляюсь просто гулять.

После того как мы миновали Выборг, автобус останавливали на постах 4 раза. В салон заходил строгий человек в форме и бегло рассматривал паспорта. Контроль на российской границе в пункте пропуска «Торфяновка» — полтора часа. Финские пограничники справились за 20 минут.

— А вы не из России? — смотрю на то, как моя попутчица убирает незнакомый взгляду паспорт в дальний карман сумки.

— Уехала 30 лет назад в Швецию. В России родственники, а так приезжать сюда желания нет, если честно. Страна теперь отброшена в прошлое, в Советский Союз. Вы же молодой человек, неужели нет желания уехать?

— Ну, — теряюсь с ответом, — Петербург ведь мой город тоже. На его улицах я и грустил, и радовался. В окружении потрепанных фасадов представлял свое будущее. Вся Россия — часть моей жизни…

— Да, я понимаю, о чём вы говорите, — согласилась женщина.

Сейчас мне бы хотелось продолжить тот ночной разговор с попутчицей, но вряд ли мы когда-нибудь увидимся. С какими мыслями она покидала страну в 1992 году и почему потеряла исконно отечественную веру в то, что, да, времена сложные, но надо немного потерпеть и всё обязательно будет хорошо?

Спокойствие окружающих

После пересечения границы возникает необычное ощущение. Если в России из-за разных взглядов на происходящие с февраля события могут легко поссориться близкие люди, то разделяющие размеренную повседневность «коллективного Запада» в большинстве своем, кажется, не встревожены. Для них это просто одна из тем международной новостной повестки, а не судьбоносный исторический процесс.

На фоне серого неба в Хельсинки — флаги Украины. За час ходьбы по центру можно встретить пару десятков. Под голубым небом Милана, Рима, Флоренции и Неаполя их гораздо меньше — для того, чтобы обнаружить десяток, можно проходить по городу несколько дней.

В этом видится подтверждение наблюдения британского журналиста Джона Хупера, работавшего в 1990-е годы в Риме корреспондентом The Guardian and Observer и написавшего после этого книгу «Итальянцы» (2014). В ней автор, в частности, утверждает, что в Италии, изнеможденной за свою историю войнами, к вооруженным конфликтам как к факту относятся с прохладой:

«Стоило мне или кому-то другому упомянуть, что я делал репортажи о войне, как они, [итальянцы], ловко заканчивали разговор или переводили его в другое, более социально приемлемое русло», — пишет Джон Хупер.

Жизнерадостное спокойствие окружающих итальянцев и мое чтение привычных Telegram-каналов, сообщающих актуальные новости, — вещи несовместимые. Утром 21 сентября, когда я затерялся в Ватикане и узнал о начале мобилизации, вокруг были люди, уверенные в завтрашнем дне. Люди, будто бы не привыкшие, что постоянно происходит нечто из ряда вон выходящее.

Те, с кем мне довелось пообщаться, охотно рассуждали о культуре, футболе, увлечениях, работе. О происходящих событиях в России и Украине первым со мной заговорил только один человек — продавец в винтажном магазине во Флоренции. Больше всего он был обеспокоен тем, что же будет дальше.

Что дальше?

Предположить, что случится на следующей неделе или хотя бы завтра, невозможно, а следовательно, отвечать на вопрос «Когда домой?» еще сложнее. Сложно и финансировать нерешительность. Нужно не только придумывать, где взять дополнительный доход, но и как вывести средства. Карты зарубежного банка непредусмотрительно нет. Один раз удалось сделать перевод через «Юнистрим» и забрать наличные в пункте Valutrans в Риме. В другой раз, 23 сентября, получил вежливый отказ и для ознакомления — распечатку про российский запрет на взаимодействие с «недружественными» странами. Рубли застряли в воздухе. Помогли приятели и их разборчивость в криптовалюте.

— Стремно, но я бы рискнул на твоем месте, — на каменистом берегу Неаполитанского залива курим с молодым человеком из Украины. Говоря о мобилизации, советует обратиться за статусом политического беженца.

Однако в Италии рассмотрения прошения можно ждать до года, при этом не имея ни права на работу, ни позволяющего жить пособия. Канцлер Германии Олаф Шольц выступил с намерением предложить россиянам, не желающим воевать, защиту. Но пока это только слова. Порядок предоставления защиты не определен, что уже вызывает критику немецких правозащитных организаций.

Доказать потребность в политическом убежище сложно. Достаточно ли иметь военный билет или необходимо стать непосредственным участником боевых действий и ехать в Берлин из Донецка? Всё это пока серые зоны. Известных прецедентов нет, а вероятность отказа высока.

Дольче вита

Три футболки, джинсы, шорты и, к счастью, ноутбук. Рюкзак, на который я с улыбкой показывал своей случайной попутчице, за время поездки пополнили только серебристые туфли для дочки с героями ее любимого мультфильма. Купил их в H&M, представляя радость сюрпризу. Как теперь передать подарок — неясно. То ли до почты дойти, то ли билет в Россию взять. Скорее хочется воссоединения с семьей, но где — пока загадка.

Если постоянно не обновлять в кармане пачку сигарет, чтобы было всё не так уж плохо на сегодняшний день, то траты в Италии мне удалось бы уложить в 15 евро в день. Пачку обновлял. Куда дороже – гостиницы, если бронировать их не сильно заранее. Оставаться в Италии дорого. Даже мелкие внеплановые расходы — как столкновение «Титаника» с айсбергом. Хорошо лишь, что кругом красота и воду можно пить из-под крана. Такая она — дольче вита.

«Надо мыслить. Меня, например, кормят идеи», — говорил сын турецкоподданного Остап Бендер. В Стамбуле 15 евро — сумма, на которую можно прожить дня три. Стоимости билета на прямой рейс из Рима позавидуют многие москвичи — 14 тысяч рублей за четыре часа до вылета. На вопрос: «Когда домой?» — ответ здесь ищется будто бы проще. Да и тропинки для душевных терзаний протоптаны со времен белой эмиграции после революции 1917 года.

На улицах — и беспечные российские туристы, и мужчины призывного возраста, задумчиво смотрящие через море на горизонт. Плата за скептическое восприятие происходящего в России — мобилизация сил собственных.

Противостоять внешним обстоятельствам невозможно, но посильно приучить себя к дисциплине, чтобы бороться с вызовами личностными. Выделять четкое время для работы, писать людям, которым ты мог бы быть полезен как специалист. Не многим хороший английский сильно пригождается в Стамбуле, но стараюсь заниматься упражнениями по утрам и вечерам. Иными словами, от абстрактных раздумий — к делам конкретным. По вечерам — вдохновение на свершения. По утрам чаще чувство безысходности. На какое время суток выпадет возможная покупка билета в Санкт-Петербург — не знаю.

Быть может, в любой ситуации работает исконно отечественная вера в то, что, да, времена сложные, но надо немного потерпеть и всё обязательно будет хорошо. Быть может, с этой верой лучше не покидать Россию.