«В мирной жизни больше истерик и стонов». Попавший на спецоперацию врач — об операциях раненым бойцам ЧВК и ВСУ

Сергей (имя изменено) почти 20 лет отработал врачом-травматологом в районной больнице одного из крупнейших городов России. Был заведующим отделением, вел прием в частной клинике. Сейчас он — врач-травматолог одного из госпиталей, работающих на территории Луганской Народной Республики. Мы записывали интервью с ним урывками, в короткие минуты отдыха врача, иногда получая ответ на поставленный вопрос только через сутки. Это объяснимо — в госпитале нет выходных, а когда раненых поступает много — нет даже времени на сон.

— Решение поехать на спецоперацию я принял год назад, но у меня еще были обязательства по работе. Да и сам путь сюда был, так скажем, непростым. Я пытался узнать потребность во врачах моей специальности через различные официальные структуры, кто, куда и как направляет… По этому пути у меня в результате не получилось, и я уехал сюда первый раз в декабре прошлого года через ЧВК «Вагнер». Учитывая то время, в течение которого я узнавал по разным министерствам про возможность стать врачом на СВО (я гражданский врач, не военный, возможно, в этом была проблема), я точно скажу — деньги для меня не были основной причиной работать здесь. Главное — это возможность применить свои силы и знания и помочь людям.

— Это ведь уже не первая командировка?

— Да, вторая. Приехал домой, побыл несколько недель и уехал обратно. Почему? Потому что я нужен здесь.

— Где находится ваш госпиталь?

— Точно место я, конечно, назвать не могу, это территория Луганской Народной Республики, здание одной из больниц, которые работали здесь до начала СВО.

— Сколько часов в сутки приходится работать?

— Чаще всего 18–20, на сон и отдых остается 4–5 часов. Выходных нет.

— Кто к вам поступает?

— Наши бойцы, военнослужащие ВС РФ, мобилизованные, было несколько раненых с «той стороны».

— С какими ранениями чаще всего приходится иметь дело?

— Основное — это минно-взрывная травма. Бронежилеты помогают сохранить бойцу корпус, каска в той или иной степени — голову. Больше всего страдают нижние конечности и область таза.

— А про раненых с «той стороны»...

— Без комментариев. Я врач, я обязан помочь всем, далее соответствующие органы пусть дают оценку их действиям.

— Насколько отличается работа здесь и работа в обычной больнице?

— Отличается нагрузкой. Как я уже сказал — профилем. Если говорить о внутренней жизни нашего госпиталя, то кардинальное отличие — в быстроте принятия решений и отсутствии бюрократии в любом ее виде. И в системе мотивации.

Сейчас расскажу подробнее. Мы не обращаемся друг к другу по имени-отчеству, чаще всего — только по имени. Так быстрее говорить и легче запоминать. То ли потому, что Питера много (много врачей из Санкт-Петербурга. — Прим. ред.), то ли потому, что это какие-то местные традиции. Решения принимаются довольно быстро, то есть посовещались, и всё — давай делай. Ты сделал, если всё получилось — ты красавчик. Здесь много таких положительных моментов. Даже сложно понять, если я приеду обратно — как в этот реальный мир реального здравоохранения в системе ОМС, как в него влиться…

— Что делаете в минуты отдыха?

— Звоню домой или, если там ночь, то надиктовываю аудиосообщения в мессенджер. Иду в душ, потом можно выйти на улицу проветриться. Ложусь спать. Кормят хорошо, связь есть.

— В Новый год и в другие праздники была какая-то передышка?

— Нет, не было. Но стол для нас в ординаторской был накрыт. Здесь, знаете, остался еще такой дух 80-х или 90-х: диваны в ординаторских, мебель тех времен, ковры. Было даже ощущение, что попал домой. Всё очень чисто. И на все праздники нам накрывают столы. Без спиртного, естественно.

— Здесь это не принято?

— Вот честно — за несколько месяцев не видел, чтобы кто-то выпивал из медицинского персонала, на это просто нет времени и желания. Мы приехали сюда работать.

— Было что-то такое, что удивило?

— Конечно, было, но далеко не всё из этого можно рассказывать, даже анонимно. Буквально на днях у бойца из бедра «добыли» гранату от подствольника. Хорошо, что она не разорвалась, иначе бойцу ногу бы оттяпало. Достали, радовались. Можно, наверное, сказать — удивлялись.

— Какие ранения самые тяжелые?

— Сложно сказать. Всё ведь еще зависит от объема кровопотери, как быстро к нам удалось доставить бойца. Очень большие по объему операции мы делаем во время хирургической обработки ранения таза. Честно признаюсь, на гражданке я, наверное, бы с такими сам не справился, и никто бы не справился, скорее всего. Но мне здесь очень повезло с учителем.

— Есть ли какие-то проблемы со снабжением госпиталя, с медикаментами, оборудованием?

— Если нам что-то нужно — это решается практически моментально. Я тут думал как-то, пока мылся в душе, потому что другого времени просто нет. Почему в ЧВК «Вагнер» так? Наверное, потому что иногда проще что-то сделать самому, потому что просто невозможно до всех достучаться. Проще сделать свою больницу, свою систему здравоохранения, чем объяснять и просить или требовать от людей что-то сделать. Здесь почти нет каких-то лишних промежуточных звеньев для принятия решений. Для примера эффективности: если всей травматологической службой крупной больницы обычно делается 5–6 операций, может быть, в будние дни чуть побольше.

— Отслеживаете как-то судьбы своих пациентов?

— По мере возможности и в меру профессионального интереса к их ранению. Если вы о реабилитации, то, конечно, часть бойцов надо долечивать, делать какие-то остеосинтезы, другие операции. Протезировать, наконец. Насколько я знаю, Москва пошла нам навстречу. Сейчас это один из тех регионов, которые активно в этом участвуют, причем на самом высоком уровне.

— Сколько вы собираетесь еще здесь быть?

— Я буду здесь столько, сколько нужен. Сейчас здесь не жарко, такая мягкая замечательная весна. Не хочется думать о плохом, всё будет хорошо.

Напомним, 24 февраля 2022 года по приказу Владимира Путина началась специальная военная операция на территории Украины. Спустя почти семь месяцев, 21 сентября, президент подписал указ о начале частичной мобилизации, а 19 октября — о введении военного положения в ЛНР, ДНР, Запорожской и Херсонской областях. 28 октября министр обороны Сергей Шойгу сообщил об окончании частичной мобилизации.

Ранее мы рассказывали историю медика, который в спецоперации получил контузию и теперь его мотают по стране.