«Писать письма из Чернобыля не разрешали». Крупнейшая ядерная катастрофа — глазами выживших

В этот день 38 лет произошла одна из самых страшных техногенных катастроф в истории человечества — авария на Чернобыльской АЭС. В первые дни после взрыва умерли несколько десятков человек, в последующие годы скончались несколько тысяч людей.

Устранять последствия взрыва отправили более 600 тысяч жителей Советского Союза. Мы собрали воспоминания тех, кто отправился в Припять, даже не представляя, с чем столкнется, в этом материале.

26 апреля 1986 года, в 01:23, в ходе проведения испытаний турбогенератора № 8 на энергоблоке № 4 ЧАЭС произошел мощный гидротермический взрыв, который полностью разрушил реактор. Частично обрушились здание энергоблока и кровля машинного зала. Из-за аварии произошел колоссальный выброс радиации.

Разгорелся пожар, который начал выносить радиацию из опасной зоны. Сохранялась угроза нового, более мощного взрыва и прожига основания реактора.

Первой задачей стало подавить это горение. Припятские пожарные, приехавшие на место через минуты после взрыва, оказались в числе первых жертв — по официальным данным, в течение нескольких недель умерли шесть человек.

— [Пожарные] полезли прям на реактор, а там такие булыжники урана лежали. И они уже там получали такую дозу радиации, несовместимую с жизнью, что у них там лопались сосуды, — рассказал в разговоре с NGS.RU ликвидатор аварии Виктор Погудин. — Пожарных на скорой помощи увозили в Москву, и даже врачи подходить боялись. Пожарные сильно пострадали, конечно. Они в первые дни все и погибли.

Стало ясно, что приближаться к горящему реактору нельзя, а значит, тушить нужно с воздуха. Так на сцене появились вертолетчики, которые первыми увидели взорвавшийся реактор.

Полная эвакуация была объявлена только 28 апреля. 1100 автобусов колонной вывозили население Припяти, именно там находилась ЧАЭС, Чернобыля — он всего в 17 километрах от станции, и других близлежащих населенных пунктов.

— Мы в Чернобыль приехали 26 апреля, примерно в половине девятого, а авария случилась с 25-го на 26-е. Начальник штаба, командир части и я, — рассказывал корреспонденту 76.RU один из ликвидаторов аварии Юрий Казаков. — Мы поехали узнать, в чем дело и что случилось, потому что понимания не было ни у кого. Город вроде бы живет.

По словам ликвидатора, в Припяти ожидали специальную комиссию из Москвы, которая должна была сделать вывод — нужна ли эвакуация города.

— Никто не хотел брать такую ответственность на себя, ведь начнется паника, полная неразбериха, — объяснял он. — На объекте пожарные работали, что-то там заливали. Потом нам сказали: «Здесь просто авария случилась с выбросом радиации». Мы переглянулись с удивлением — какая авария с выбросом, если там после случившегося вообще нет целого энергоблока?!

Юрий Казаков приехал на место со своим противогазом, потом ему и его товарищам выдали респираторы. Он вспоминал, что первое время доступ на площадки был практически открытым.

— Никто ничего не понимал до конца, что происходит, — рассказывал он. — На одной из площадок стояла белая «Волга», новенькая. Двое солдатиков сели в нее, покатались два часа. А потом им стало плохо — увезли в больницу. Померли ребята...

С 27 апреля по 6 мая вертолетчики совершили 1927 вылетов к аварийному реактору. Туда бросали песок, глину и свинец. Пожар потушили только к 11 часам 1 мая.

— При подлете нам дали команду выключить печки и вентиляторы, активировать дозиметры, — вспоминал в разговоре с 74.RU вертолетчик Владимир Балахонов. — Бортовой техник Сережа Телегин, молодой совсем парень, говорит: «Командир, гляди, у нас зашкаливает!» Дозиметр показывал 500 рентген в час. Наш командир Юрий Яковлев ответил: «Закрой его, чтоб он нам на нервы не действовал».

К слову, нормальный радиационный фон составляет до 50 микрорентген в час, а упомянутые 500 означают, что 50–60 минут работ в таких условиях гарантируют тяжелую форму лучевой болезни с вероятностью выжить 50%. Полтора часа в такой зоне — стопроцентная смерть.

В 30-километровую зону вокруг станции стали прибывать специалисты разных областей со всего Советского Союза. Их отправляли в командировки. Они работали в опасной зоне посменно: те, кто набрал максимально допустимую дозу радиации, уезжали, а на их место приезжали другие. Всех этих людей позднее называли ликвидаторами.

Радиоинженеру Владимиру Щепанскому из Красноярска поручили оснастить спецоборудованием гигантские бульдозеры, предназначенные для ликвидации. В итоге его командировка затянулась на три месяца.

— Мы не предполагали там оставаться так надолго, думали, оснастим и уедем. Просто нужно было, чтобы люди, которые разбираются в оборудовании, были на месте, — объяснял NGS24.RU инженер. — Были и рабочие завода Калющенко, которые обслуживали сами бульдозеры. И если надо, меняли и ремонтировали всё необходимое на месте. Я, например, непосредственно на месте аварии бывал два раза: в июне и в июле.

В то время в Припяти вовсю цвела вишня, зеленели сады, по пустым улицам города ходили брошенные животные: собаки, кошки, свиньи, курицы. Для ликвидаторов была развернута армейская кухня, позже появились полноценная столовая и медпункт.

Как рассказали ликвидаторы, в течение всей командировки нельзя было общаться с семьей, писать письма из Чернобыля не разрешали. В июне уровень радиационного фона был самый опасный, поэтому всем, кто был в зоне отчуждения, давали йодосодержащие таблетки. Иначе невыносимо першило в горле.

На месте катастрофы в Припяти работало около 600 тысяч человек со всего Советского Союза.

Ранее мы рассказывали о женщине-ликвидаторе, которая не могла иметь детей после облучения в Чернобыле, но родила первенца в 61 год. Прочитайте также мнение физика-ядерщика о том, чем грозят обстрелы Запорожской АЭС.