«Молимся за ушедших на фронт». Священник Китайского подворья РПЦ — о разнице между Поднебесной и Россией

5 декабря глава Правительства РФ Михаил Мишустин встретился с главой китайского правительства. В очередной раз страны договариваются о новых проектах: в первую очередь речь идет об экономическом сотрудничестве. Китайцы часто приезжают в Россию, а многие остаются здесь жить. Некоторые даже исповедуют православие: недавно мы разговаривали с китайскими прихожанами в Китайском подворье Русской православной церкви.

Когда корреспондент MSK1.RU изучал, как живет Китайское подворье в центре Москвы, ему удалось заглянуть в Дом священника и поговорить с отцом Алексеем Юсуповым — он секретарь китайского подворья. Алексей учился в академии, там же начал изучать китайский язык и путешествовать в Поднебесную. А в 2011 году, когда создавалось Подворье, начал здесь свое служение.

— Почему вы выбрали именно китайский язык?

— Мне был с детства интересен Восток. В смысле Дальний Восток — Япония, Китай, местная культура. Особой причины для этого не было, кроме того, что я сам по крови не славянин, я не русский. По паспорту меня зовут Юсупов Хаджимурат Тимурович. Я сам из Башкирии, с Урала — наполовину татарин, наполовину башкир.

Иисус Христос не был русским, а Магомед не был татарином или башкиром, естественно. Поэтому меня всегда интересовало православие и христианство не только в России, а вообще во всём мире: как оно живет, есть ли какие-то отличия от русского православия, есть ли национальные особенности.

Когда я поступил на первый курс семинарии, там была возможность бесплатно учить китайский язык, факультативно. Если есть возможность, почему бы ее не использовать. Где мне еще будут бесплатно китайский преподавать! Я первый год отходил на занятия китайского языка, а потом нас отправили на языковую стажировку. После первого года обучения уже можно ехать заграницу — на остров Тайвань.

Современный Китай, может, вы знаете, говорит о едином Китае. На данный момент Тайвань не признает себя одной из провинций Китайской народной республики, но большинство стран мира, и Россия в том числе, признает единый Китай. То есть официального посольства Тайваня в Москве нет, есть только торговое представительство. Я на Тайване стажировался год и два месяца, у меня было две поездки, — с тех пор китайская тема меня не оставляет.

Можно еще конечно сказать... Я не считаю, что это имело большое значение, но у меня во время гражданской войны прадед уходил с отрядом [генерал-лейтенанта Александра] Дутова, и ушел до границы с Китаем. Но вернулся: ему сказали, что красные всех прощают. А так я мог бы где-нибудь и в Китае родиться, если бы он перешел границу!

— Простили в итоге?

— Нет, он умер, не доходя одного перехода его отравили. Всю семью, кроме двух младших детей — моего дедушки и его старшего брата.

— Возвращаясь к Китаю и Тайваню: что вас удивило во время этих стажировок, вы увидели какие-то отличия?

— Тайвань вообще интересная страна, потому что он испытывает влияние и местной культуры, и китайской. Тайванцы изначально — местные жители — не относят себя по крови к китайцам. У них свой язык, своя культура, они сейчас живут в горах. Но было еще несколько волн заселения Тайваня китайцами — тут тоже есть влияние. Есть и японское влияние: Тайвань был японской колонией до конца Второй мировой войны.

Потом появилось и западное влияние: американское и европейское. К сожалению, на мой взгляд, Тайвань стал очень сильно вестернизирован. Уже после моего обучения он стал первой страной в Азии, где легализовали однополые браки (это произошло в 2019 году. — Прим. ред.). Так что Тайвань очень интересен с точки зрения соединения разных культур, Востока и Запада, традиционной китайской культуры, которая в меньшей степени сохранилась в континентальном Китае из-за бурных событий Второй мировой войны и культурной революции.

Я был и в континентальном Китае впоследствии. Китайцы меньше следят за чистотой: курят там везде постоянно, это первое, что ты ощущаешь, когда приезжаешь в Пекин. Я еще попал в период прохождения саммита, поэтому в Пекине было много людей из деревень — на праздники. Это совершенно другой уровень, они по-другому на европейцев реагируют.

Конечно, и Китай сейчас очень сильно вестернизирован, он испытывает большое западное влияние. Постепенно эта разница между Тайванем и Китаем теряется, потому что и китайские сейчас звезды ездят на Тайвань, и тайваньские звезды ездят в Китай...

У тайваньцев проблема — это их островной менталитет. Они привыкли жить на замкнутой территории на острове, и у них из-за этого гораздо меньше какого-то интереса к новым вещам. Континентальные китайцы гораздо больше интересуются православием, чем тайваньцы. Хотя тут всё открыто — изучай, никто тебе не мешает. На Тайване два прихода есть, один Константинопольского патриархата, но сейчас нельзя ходить к ним причащаться. Когда я еще учился, можно было. И приход Московского патриархата — его открыли позже.

— Я недавно разговаривал со священником Саввой Гаглоевым — он настоятель храма на Кубе. Он рассказывал, что у кубинцев сейчас появляется искренний интерес к православию. Но там все-таки запад, а Китай — другая культура. Кто приходит в православные церкви в Китае?

— Вообще, православие в Китае насчитывает 300-летнюю историю. Это общеизвестный факт, но мало кто обратит внимание, когда-то с Китаем мы были вообще одной страной. Когда нас завоевали татаро-монголы, через какое-то время они завоевали и Китай. И даже столица Золотой Орды — мы ездили, конечно, не в Пекин, но монголы захватили и Пекин и установили там свою династию — Юань. И некоторое время монгольский хан был и китайским императором. Как раз в эти времена было такое, что уводили наших православных не только в Сарай-Бату (столица Золотой Орды. — Прим. ред.), но уводили вплоть до Пекина.

В те времена была такая история — желтый крестовой поход, когда монголы пытались идти в направлении Святой земли. Когда татаро-монголы осаждали Дамаск, это было за 70 лет до Александра Невского, они перемещали большое количество людей по всей территории Евразии. Мы знаем, что в XIV веке они увели тверских — в повести их называют казаками — в Пекин. А при осаде Дамаска они использовали пекинских, то есть китайских инженеров, их порох.

Как порох в Европу попал? Они взяли китайцев-инженеров, взрывали в Дамаске городскую стену их порохом, а там же, в Дамаске, в то время были крестоносцы, они этот порох перехватили и вывезли в Европу. В общем, очень рано появляются первые православные в Китае. А в начале XVIII века Петр I и китайский император организовывают Русскую духовную миссию — она проработала там до начала XX века, пока не наступила советская власть, и церковь прекратила свое существование. К 1913 году численность православных в Китае оценивалась в 10 тысяч человек. Сейчас в Китае есть приходы Русской православной церкви, есть приходы китайской православной церкви — два прихода со священниками. Есть несколько храмов, где священников нет, там просто собираются и молятся китайцы.

— Получается, православная церковь в Китае сформировалась под влиянием русской православной церкви?

— Естественно. Поэтому мы считаем, что Китай — это каноническая территория русской православной церкви.

— Есть разница между церковью в России и в Китае?

— Язык, конечно. Китайский язык. Есть и обряды. Например, в Гонконге отец Дионисий Поздняев делает так. У нас на Преображение яблоки освящают, а в Китае есть период сбора китайского чая, и когда он заканчивается, отец Дионисий совершает чин освящения китайского чая.

Естественно, мы с китайцами здесь празднуем Китайский новый год. У нас же есть молитва на гражданский Новый год 31 декабря — для русских. А для китайцев мы совершаем накануне их нового года молебен. Вообще, мы отмечаем вместе праздник середины осени, другие китайские праздники. Различия в большей степени касаются языка и особенностей китайского менталитета, который, конечно, отличается от русских.

Отвечая на ваш предыдущий вопрос, китайцы сейчас интересуются православием, потому что всё-таки коммунистический период разрушил в Китае больше, чем у нас в России. Мы очень много всего традиционного потеряли, но многое смогли сохранить. Китайцы же в советский свой коммунистический период, во время культурной революции, уничтожали всё свое наследие: и буддистов, и преследовали конфуцианцев и даосов.

Многие поэтому приходят в христианство. В первую очередь, конечно, в протестантизм. Если взять протестантов и католиков, их больше в Китае, чем членов коммунистической партии. Православных гораздо меньше. Но те из китайцев, кто, придя в христианство в протестантизме или католицизме, не находят истины, в конце концов приходят в православие. Они просто узнают, что есть более традиционное христианство, более глубокое. А для китайцев, у которых многотысячелетняя история, этот вопрос традиционности, обрядов очень важен.

Раньше, кстати, для китайцев в вопросе выбора религии было очень важно почитание предков. Протестантизм в этом отношении очень жесток, потому что они не почитают ни святых, ни усопших родственников, а у нас в православии есть некая замена китайского культа предков. Есть у нас регулярные заупокойные богослужения, где мы молимся за предков, об упокоении души. А еще, и китайцы знают об этом, в отличие от католиков и протестантов, православие в политику Китая никогда не вмешивалось. Мы, наоборот, очень мирно жили с китайским правительством во все периоды, были законопослушны, это для китайцев очень важно.

— Часто туристы приходят в Китайское подворье?

— Если говорить про приезжих китайцев: у нас же рядом «Президент-отель». Бывает так, что китайцы, даже высокопоставленные китайцы, которые там останавливаются при поездках в Москву, в храм заходят. Когда Си Цзиньпин приезжал, из его свиты человек 20 зашло. «О, а что за Китайское подворье тут? Иероглифы какие-то!» Пришли посмотреть, и такое бывает.

— А русские туристы, когда заходят, спрашивают, что это вообще такое? Как вы им объясняете?

— Так примерно и объясняем: православие в Китае имеет 300-летнюю историю и так далее. У нас сейчас появились мини-стенды с историей православия в Китае, с текущей ситуацией. Люди стоят, читают, интересуются. В самом начале мы уже успели повесить вывеску «Китайское подворье в Москве», а стендов еще не было, был такой случай. Я как-то выхожу после службы из храма. Человек стоит, говорит: «Можно вас спросить?» Я соглашаюсь.

Я говорю: «Вообще-то нет. Мы часть Русской православной церкви, наоборот, рассказываем китайцам о русской культуре». Вообще, для многих людей это такой разрыв шаблона — наше Подворье. Много вопросов: что, как, зачем?

— А сколько людей сейчас в приходе вообще?

— У нас центр Москвы, у нас и русских прихожан не очень много: никто рядом не живет. Все русские приезжают с разных концов Москвы, точно так же и китайцы приезжают. Надо сказать, что не все православные китайцы, которые есть в Москве, ходят в наш храм. Для многих вопрос территориальный важнее. Кто-то ходит поближе к себе куда-то или туда, где есть знакомые батюшки, где они уже сердцем привыкли, до появления Китайского подворья. У нас не очень много: и пандемия началась, когда никуда ходить нельзя было. Количество русских постепенно восстанавливается, часть китайцев перестали ходить и испугались: так и не приходят. Человек пять бывает в среднем.

В допандемийный период, например, когда мы устраивали празднование китайского Нового года и приглашали всех наших крещеных китайцев, их семьи, русских, которые китайский язык изучают. У нас трапезная вмещает 55 человек, и она не вмещала всех желающих. Одни приходили, другие уходили: но это широкий круг: китайцы, их семьи, друзья китайские.

— Вы сказали про пандемию: все храмы же в России не работали, но там проводились богослужения. Как вы с этим справлялись?

— Когда нельзя было, мы за закрытыми дверьми совершали узким кругом богослужения. Интересно, что в период локдауна у нас никто не болел, кроме китайцев. Надо сказать, что китайцы гораздо тяжелее переносят ковид, и они больше боятся.

Мы всем храмом переболели где-то через год, перед Пасхой, когда один за другим всех валило. Был такой период. По очереди, не так, что всех разом.

— До пандемии были какие-то планы: новые планы, новые места, проекты? Это всё удалось вернуть?

— У нас что-то в пандемию перешло в онлайн, естественно. Мы больше начали этим заниматься. У нас как раз тогда появилась онлайн-трансляция, теперь на наши занятия подключаются из Китая. Но что-то сократилось, конечно. Воскресная школа у нас не работала в пандемию, потом восстановилась в прежнем объеме. У нас же здесь всё основывается на личных отношениях, поэтому в период пандемии мы не могли собираться вместе, но как только появилась такая возможность, это восстановилось.

В нашем культурном центре «Жар-птица» было труднее. Раньше, например, у нас было гораздо больше студентов, мы возили их на экскурсии, они ходили к нам на мероприятия. А потом — и уже после локдауна — были закрыты границы: ни наши студенты не могли в Китай поехать, ни китайские к нам. Другая сторона медали: китайские студенты, которые не уехали, не могли возвратиться. Получилась так, что очень сильно ограничилось количество китайских студентов. Они боялись: и в «Жар-птице» этот пандемийный период сильно было сокращено количество мероприятий. Это очень долго восстанавливалось.

— Россия сейчас проводит специальную военную операцию, и это повлияло на все сферы жизни. Как это влияет на приход? Появились ли новые просьбы о молитвах?

— Естественно, мы молимся. У нас есть списки тех от наших прихожан, у кого есть друзья или родственники. Они реально вживую знают, кто ушел на фронт. Мы молимся за ушедших на фронт, и за усопших, про которых среди знакомых знают. Регулярно мы собираем какие-то сборы для фронта, письма детские, шоколадки сегодня должны отправить. Что касается китайцев, понятно, что они меньше в это вовлечены, их это в меньшей степени затрагивает. Но регулярно происходит обсуждение того, как китайцы на это смотрят. Потому что тема очень сильная. Если вы откроете китайское телевидение, новости, вы поймете, что очень много в китайских новостях посвящено постоянно освещению проблемы специальной военной операции, отношений России, Украины, Америки и ее влияния на СВО. И китайцы в целом, конечно, поддерживают нас, вот, общий настрой, конечно, за Россию. Это часто транслируют наши прихожане.

— А эти молитвы за что: за Россию, за мир, за здоровье близких и тех, кто на Украине?

— Вы можете посмотреть на сайте патриархии: это не только в нашем храме молитва о Святой Руси. Это общецерковная молитва, Синодом благословенная. Она за единство Святой Руси, за то, чтобы это кровопролитие прекратилось, и в поддержку, в поддержку наших воинов, чтобы Господь их укрепил, чтобы Господь их поддержал.

Эти молитвы мы в том числе на китайский переводим, и китайцы с удовольствием за Святую Русь молятся.

— Когда вы говорите о приходе: есть разделение на китайцев, на русских.

— Оно волей-неволей происходит. В любом случае два языка, языковой барьер есть. Во мне они сливаются воедино, я с русскими общаюсь, и с китайцами общаюсь, но внутри прихода не все китайцы говорят по-русски, а не все русские — по-китайски. Поэтому где-то эти две общины пересекаются, сливаются, а где-то они не пересекаются. Если люди друг друга не понимают, они не будут общаться между собой.

— Каким образом при этом получается обмен культурный, обмен духовный? На чём он основан?

— Во-первых, наши прихожане видят друг друга за богослужениями. У нас есть и отдельные богослужения, а в субботу, например, совместная литургия славянско-китайская, куда и русские, и китайцы приходят молиться вместе. По праздникам у нас тоже совместные богослужения. И на праздничной трапезе все вместе собираются: и русские, и китайцы. Получается то, что хотя бы мы все вместе молимся, причащаемся, исповедуемся, не сообща, конечно, но друг друга видят.

Мы и праздники отмечаем сообща, светские в том числе. Устраиваем фестивали китайской культуры, куда приходят не только наши русские прихожане. У нас есть курсы русского языка для китайцев, китайского языка для русских. Для тех, кто желает войти в эту связь двух культур, есть очень много способов. На самом деле наше Подворье таким образом открывает возможность для общения русских и китайцев. Это одинаково важно и для тех, и для других. Мы на достаточно простом уровне для людей, совершенно ничего не знающих, рассказываем о китайской культуре. Китайцам, кстати, живущим в Москве, тяжело вписаться в современное московское общество. А мы позволяем приобщиться к жизни обыкновенного русского народа. В том числе тех, кто в храм ходит.

— Если посмотреть более глобально на Россию и Китай: мы начали с исторической справки, но в чём сейчас заключается эта связь?

— Пока мне кажется, что нас больше объединяют какие-то экономические связи. Они на первом месте, если мы говорим о высокой политике. В любом случае для укрепления этих взаимоотношений обязательно то, что сейчас называется народной дипломатией.

К сожалению, до сих пор о Китае в России знают очень мало. Чуть больше, может, знают о России в Китае. Но эта необходимость сохраняется, чтобы лучше друг друга узнать, меньше друг друга бояться, легче друг с другом дружить, понимать друг друга, лучше знать язык. Текущая ситуация показывает, что это просто необходимо. Без этого нам не выжить.

• Репортаж корреспондента MSK1.RU из Китайского подворья Русской православной церкви в Москве;

• интервью с настоятелем православного храма Казанской иконы Божией Матери на Кубе Саввой Гаглоевым;
  

• репортаж из подмосковного села Уборы, где ради туалета в храме разрушили часть его исторического основания.