«Во всем мире нет Бога, только у нас»: репортаж из китайского подворья православной церкви в Москве

После введения против России рекордных санкций кажется, что у нас совсем не осталось друзей. По крайне мере, на Западе. Часто мы говорим о том, что дружим с Китаем — и плевать нам на Европу. Однако Китай, хоть это и мощный экономический партнер, совсем не близок нам, с культурной точки зрения.

Но есть и в Китае близкие нам вещи: например, православная церковь. История православной духовной миссии из России в Китай ведет свое начало с Петра I, однако после прихода советской власти все церковные связи были потеряны. В 2011 году в Москве появилось китайское подворье по благословению патриарха Кирилла: похожее учреждение работало в России в начале XX века. Корреспондент MSK1.RU Никита Куликов отправился на службу в храм, где работает китайское подворье, и рассказал, как китайские прихожане живут в России уже больше 10 лет.

Под ногами скрипит первый московский снег, а уши немного мерзнут от холода. Вокруг «Октябрьской» не очень много людей — всё-таки утро воскресенья, кто-то отсыпается после рабочей недели, а кто-то еще не ложился спать. Прохожу мимо Новой Третьяковки через «Музеон»: здесь всегда довольно спокойно.

Прямо за огромным «Президент-отелем» стоит небольшой Храм Святителя Николая в Голутвине: первое упоминание о нем относится к XV веку, а в каменном виде этот храм построили в конце XVII века. Воскресным утром к нему приходят лишь единицы — те, кто пришел послушать службу на китайском языке. Это единственное в Москве китайское подворье Русской православной церкви.

На первый взгляд, ничем особенным храм не выделяется: живущие в России привыкли к тому, как устроена православная церковь. Когда начинаешь приглядываться, замечаешь иероглифы то тут, то там: под иконами, на вывесках, на книгах. Китайских прихожан в храме немного — к 8 утра на службу пришли единицы. Сам по себе приход тоже не очень большой, из-за расположения храма в центре города не все могут приезжать каждый день, рассказал нам отец Алексей.

— Я крестилась только три месяца назад, — делится китаянка Анна. — Знаешь, я раньше не верила в Бога, но когда начался вирус и мы все сидели по домам, я начала читать Библию. Потому что у меня такая жизнь — есть и проблемы, и семья, иногда чувствую себя беспомощной.

Анна живет в России вместе с русским мужем. Каждое воскресенье она старается приезжать в китайское подворье — здесь она чувствует себя хорошо. Говорит, пыталась ходить в церковь рядом с домом, но ей очень тяжело без знания русского языка.

В Храме Святителя Николая очень много китайского: для удобства на скамейках лежат транскрипции и переводы основных православных молитв, под каждой иконой есть пояснительные таблички на русском и китайском языках. При быстром взгляде этот храм не отличить об обычной русской церкви, но если приглядеться, можно заметить много китайских деталей.

О том, что в Москве есть китайское подворье при храме, Анна — под этим именем ее здесь крестили — узнала на YouTube. Она регулярно смотрит видео православного священника из Тайваня. Ей нравится, что здесь есть люди, которые говорят на китайском — это и священники, и прихожане, и некоторые активисты при храме. А во время литургии на китайском поет небольшой квартет.

— Я очень часто думаю о том, чтобы вообще бросить петь и просто ходить на службу. Но после каждой службы убеждаюсь, что не смогу тогда вообще жить без пения. Это такой вид служения Богу. Это очень важно для меня, — рассказывает Ника.

Нике 20 лет, и последние четыре года каждые выходные она проводит в храме. Здесь она поет, в том числе на китайском, а еще помогает организовывать трансляции со служб. Зрителей немного, но люди стабильно подключаются на литургию. Язык Ника только учит, но, говорит, ей помогает транскрипция. По будням девушка учится на историка, а на вопросы о личной жизни говорит, что занимается ей воскресными вечерами.

Несмотря на большую нагрузку, ни в Нике, ни в других прихожанах не чувствуется усталость. К концу службы в храме стало ощутимо больше людей. Некоторые из них ждут следующую службу — она проходит на старославянском. Одна из женщин, по ее словам, зашла просто погреться.

— Я не первый раз, но сейчас пришла погреться, посмотреть, как бурлит жизнь своя, мне очень понравилось, — рассказывает прихожанка.

Во время службы китайские прихожане исповедуются — на китайском языке. Анна, например, даже читала Достоевского на китайском.

— Это совсем другое чувство. Там много такого, будто Бог писал, очень душевно всё. Сейчас я смотрю на нашу культуру (речь о русской культуре. — Прим. ред.) совсем другими глазами. Даже молодым говорю: если вы не приходили в церковь, но учите русский язык, вы совсем не понимаете русскую культуру... Потому что русская культура — это Бог, это совсем другой язык. Если вы не знаете Бога, вы не можете хорошо понимать русский язык, — считает Анна.

Анна рассказывает, что уже совсем не может без церкви, без близости с Богом. Вера помогает ей лучше понимать российскую политику. Муж Анны удивляется ее мудрости.

— Он мне говорит, ты такая мудрая, ты откуда такая? А я отвечаю: это мне Бог дает. Вот сейчас *** [спецоперация] идет, а я говорю — идет священная *** [спецоперация]. Потому что мы за Бога, — считает Анна.

Но на самом деле о политике в храме мало кто думает. Все в первую очередь сконцентрированы на себе: на своих чувствах и вере. Два радостных близнеца после службы бегают по храму. Мефодий — на вид ему лет 7 — подходит и говорит мне: «У меня папа тут священник!» Мефодий с братом бывает в храме каждое воскресенье.

— А вы знаете, где что тут? Вон там, если идти, можно увидеть беседку, неподалеку есть пруд, а еще — трапезная. [В другой стороне стоит] домик священника и пирожковая, — говорит нам Мефодий.

Мы выходим из храма и по тропинке направляемся в трапезную. Меня позвали с собой — в священном месте голодным вас не оставят. Мы заходим в небольшую одноэтажную деревянную постройку: уже в прихожей чувствуется запах свежеприготовленной еды. Два священника, несколько постоянников, среди которых Анна и Ника, Мефодий и его брат проходят в зал. Перед тем как сесть за стол, все читают «Отче наш». На китайском, конечно.

На столах — чай, кофе, вода, компот. Из еды есть каша, оливье, суп, квашеная капуста и разные сладкие пирожки и булочки. За столом все обсуждают успехи друг друга и планы на будущее. Заканчивается трапеза молитвой, а если быть точнее, песней. Почему-то на китайском очень много поют в храме: это звучит мелодично и приятно. Выхожу из трапезной, надеваю куртку и замечаю на крыльце Нику. Почему-то она решила не вешать свой пуховик внутрь.

— Не хочу, чтобы от меня пахло едой, — объясняет Ника.

Вместе с китайскими прихожанами и священниками мы идем в культурный центр «Жар-птица», он находится неподалеку от храма. Пока иду — принюхиваюсь: запах еды действительно стойкий. По дороге Мария — она занимается работой по связям с общественностью в храме и организует лекции в «Жар-птице» — рассказывает, что в китайское подворье часто приходят гости. Нередкий гость, например, Тарас Ивченко — известный переводчик с китайского языка.

«Жар-птица» — это небольшой кабинет в одном из офисных центров, внутри — несколько столов и стулья, на стенах висят фотографии из каких-то полей. Это фотоотчеты с поездок студентов на ремонтно-восстановительные работы храмов. Такие стройотряды, рассказывает Мария, пользуются большой популярность: там можно и познакомиться с новыми людьми, и отдохнуть.

— Да, они туда едут бесплатно, но есть спонсоры, которые оплачивают еду и дорогу. Многие сейчас заинтересованы в том, чтобы развивалось молодежное воспитание у нас в стране, — объясняет Мария.

После воскресных служб в «Жар-птице» регулярно проходят обсуждения: священники разговаривают с прихожанами на китайском, обсуждают разные вопросы. В этот раз, например, предлагали тему «Судьба или предвидение». Чай, пирожные, приятная атмосфера — верующим торопиться некуда. В культурном центре часто организуют лекции для студентов, проводят встречи со священниками, а внутри стоит небольшой стенд с китайскими товарами — говорят, их заказывают прямо из Китая. Там продают напитки, сладости, китайский чай и даже чипсы. Обещают, что очень вкусные, но попробовать не удалось — новых пока не завезли.

К обсуждению за столом присоединился еще один священник: он приехал дать небольшой урок в местную воскресную школу. Разговор в итоге ушел в другое русло от заявленной темы: обсуждали историю и этимологию разных слов, то, как мы сейчас их воспринимаем в жизни.

— Есть такой буддийский текст, мне рассказывали. Праджняпарамита сутра, — сказал один из священников.

— А по-русски как?

— А это и есть по-русски. По китайски она звучит как Божэ поломидо синь цзин.

Во время обсуждения мы так и не решили, соотносится ли слово «Божэ» каким-либо образом к нашему слову «Бог» и есть ли здесь какие-то корневые совпадения. Интересно и то, что многие восточные термины мы воспринимаем через европейские языки — немецкий, английский, французский. Восточную культуру мы видим через призму западной — это искажает наше восприятие.

Но главный вопрос для меня этим воскресным утром был в том, зачем вообще нужно китайское подворье в России. Оказалось, сюда приходят люди — пусть и немного. Один из священников объяснил мне, что оставаясь партнерами с Китаем на экономическом уровне, мы очень мало знаем про культурную жизнь этой страны. Такой храм — возможность пообщаться с теми людьми, с которыми я вряд ли столкнулся бы на улице. А вопросы веры — еще один повод поразмышлять о своей жизни.

• Интервью с настоятелем православного Храма Казанской иконы Божией Матери на Кубе Саввой Гаглоевым;
  

• репортаж из подмосковного села Уборы, где ради туалета в храме разрушили часть его исторического основания;
  

• репортаж про русскую хтонь из обычного микрорайона в Химках, где нет канализации и бесконечно долго ремонтируют дорогу.