«Я умираю, а мне советуют психиатра». История москвички, которая 20 лет пытается узнать свой диагноз

К нам в редакцию обратилась Анна М. (имя изменено) — москвичка, которая уже больше 20 лет пытается добиться медицинской помощи: ее беспокоят сильные боли в шее, онемение мышц, и с годами состояние Анны, по ее словам, становится всё хуже. «Я буквально умираю», — говорит она, сдерживая слезы.

Корреспондент MSK1.RU выслушала историю Анны и, попытавшись разобраться в ситуации, поняла, что это непростая задача. Неуловимая болезнь москвички, которую врачи не могут диагностировать десятилетиями, вероятно, лежит совсем в другой плоскости.

Первые симптомы Анна почувствовала больше 20 лет назад. Тогда у женщины, по ее словам, распухла щека и начались сильные боли в области челюсти и шеи. С тех пор, говорит она, состояние только ухудшалось.

— Я была у онкологов, неврологов, хирургов. Но мне так никто и не смог помочь. Были обследования, но госпитализировать меня не хотели, — рассказывает Анна. — В 2003 году дали инвалидность по предварительному диагнозу «лептоменингит левого мостомозжечкового угла и цилиндрома основания черепа». Через два года в горле вскрылся гнойник, и только тогда я легла в стационар. Зашили, воспаление вылечили, но боль не прекратилась. Врачи тогда поставили диагноз «ангина».

Тянулись месяцы. Состояние Анны, по ее словам, ухудшалось. Она ощущала пустоту на месте гнойника, не могла нормально есть.

— У меня болела и кружилась голова, я едва могла держать равновесие. Мышцы начинали деревенеть, превращаться в кость. Порой я не могла терпеть боль, настолько она была сильной, я садилась в угол и кусала щеку изнутри, чтобы как-то отвлечься от этого кошмара.

Анна раньше работала в больнице, поэтому знала, как попасть в медучреждение. Отчаяние заставляло ее приходить к врачам без записи.

— Я надевала халат и незаметно заходила, стучалась в дверь кабинетов профессоров и академиков, просила помощи. Все говорили, мол, не знают, что со мной. Из Каширки меня вывели с охраной.

Анна решила добиваться диагностики и лечения за границей. Ее попытки получить от Минздрава направление за рубеж заняли еще несколько лет.

Врачи настаивали, что ей нужно проверить свое психическое здоровье, чтобы комиссия могла вынести решение по ее случаю. Анна обследовалась у психиатра. Спустя месяцы бюрократических процедур москвичку наконец направили в израильскую клинику.

Вернулась она ни с чем: в Израиле врачи также не смогли поставить точный диагноз. Анна самостоятельно отправилась в Charité («Шарите») — одну из самых известных немецких клиник. Конечно, без направления от Минздрава в Берлине ее не приняли.

Снова потянулись тяжелые месяцы и годы, которые Анна провела в тщетных попытках выяснить, что с ней и почему ей так больно. Она подавала в суд на Минздрав и ЦНИИС за неоказание медицинской помощи, но проиграла. Сбором средств для ее диагностики и лечения занимался один из благотворительных фондов. Никакие усилия Анны и тех, кто пытался ей помочь, не возымели действия.

— Я почти не выхожу из дома, — голос Анны дрожит. — Мои мышцы немеют, практически окостеневают. Я буквально умираю.

Выслушав историю Анны, корреспондент MSK1.RU запросила у нее подтверждающие документы и фотографии, чтобы разобраться, почему за все прошедшие годы врачи так и не помогли женщине в борьбе с ее болезнью.

Десятки справок, выписок, заключений, результатов МРТ и КТ, которые Анна нам выслала, корреспондент направила независимому эксперту — челюстно-лицевому хирургу Никите Воронову. Актуальные фотографии наша собеседница прислать отказалась, так что ориентировался эксперт только на документы. Просмотрев материалы, врач оказался в замешательстве.

— На протяжении всех этих лет она проходила диагностику, делала томографии, — отметил он.

Никиту смутило, что при таком количестве медицинских исследований диагноз Анне врачи поставить затруднились. В то же время специалист сам не смог однозначно высказаться о природе ее болезни. Он отметил, что некоторые опасения Анны безосновательны — так, при одном из исследований у нее выявили проблемы с легкими, и женщина решила, что это также связано с ее недугом. Никита отметил, что такие осложнения маловероятны. Но в то же время фиброз и другие изменения в тканях шеи, по его мнению, могут вызывать острую боль.

Проконсультировались мы и с врачом-терапевтом Алексеем Осиповым. Он также не смог дать однозначной оценки состоянию здоровья Анны.

— Судя по недавнему заключению, ее осматривал десяток кандидатов наук, в том числе из НИИ ревматологии (это очень серьезный институт). Разве тут можно что-то еще сказать?

В заключении, о котором говорит Алексей, врачебный консилиум пришел к выводу, что за годы, которые Анна наблюдалась в медучреждениях, ее состояние «объективно не изменилось к худшему». Жалобы Анны, по мнению экспертов, не соответствуют «объективно выявляемой соматической патологии». Проще говоря, ее физическое состояние не должно вызывать таких болей и дискомфорта.

Эксперты ЦНИИСа пришли к выводу, что Анне требуется помощь не хирурга, а психиатра. Жалобы женщины, по мнению специалистов, определяет не ее физическое состояние, а психическая болезнь, называемая ипохондрией.

Впервые о том, что случай Анны может быть связан с ипохондрией, написал профессор Анатолий Кулаков в 2012 году. Он отметил, что Анна дважды обследовалась у психиатров и ей был поставлен диагноз «ипохондрическое развитие по типу сверхценной ипохондрии». Об этом наша собеседница в разговоре не упомянула. Профессор Кулаков также отметил, что «объективных данных о нарастающих патологических процессах нет, но субъективные ощущения пациентки резко усугубляются». Он пришел к тем же выводам, что позже озвучит консилиум врачей ЦНИИСа.

Чтобы разобраться в том, как проявляется ипохондрия и насколько схожи ее симптомы с тем, что ощущает Анна, корреспондент MSK1.RU связалась с психиатром, психотерапевтом, доцентом кафедры психотерапии Московского института психоанализа Владимиром Файнзильбергом.

— Боли при ипохондрии действительно могут возникать, — подтверждает специалист. — Очень сильные, настоящие боли, которые пациент не выдумывает. При этом ощущения в теле часто необычные, в отличие от тех случаев, когда мы имеем дело с соматическими заболеваниями.

— Одно из типичных проявлений ипохондрии — вычурные ощущения и боли, — уточняет Владимир Файнзильберг. — Вычурные — это термин из области психиатрии, означает «необычные, нетипичные». Если пациентка говорит, что у нее рвутся мышцы внутри, окостеневают ткани, любые такие яркие сравнения — это очень частое проявление тех самых вычурных ощущений при ипохондрии.

Люди, страдающие ипохондрией, обычно не соглашаются с диагнозом психиатра, отмечает эксперт. Они продолжают обращаться к врачам, писать жалобы, что их не лечат. Также ипохондрия может сочетаться с соматическими заболеваниями, усугубляя ощущения от них.

— Если пациент готов к лечению, признает себя больным, верит психиатру, препараты могут улучшить его состояние, — говорит Владимир Файнзильберг. — В таких случаях назначают нейролептики, они снимают острые симптомы. Но чаще всего, увы, пациенты не верят, что психиатр поможет им избавиться от их болей и страданий. Они продолжают искать и находить у себя физические нарушения.

Близким ипохондрика нужно проявлять понимание и заботу, отмечает эксперт. Иначе больной будет уверен, что против него весь мир.

Редакция MSK1.RU не берет на себя ответственность судить о состоянии психического и физического здоровья героини.

Ранее мы писали о том, как москвичка оказалась незаконно прикреплена к частной клинике, в которой она никогда не была, и теперь не может получить медицинскую помощь по ОМС. Читайте также, какие последствия влечет за собой новый закон о запрете смены пола.