Предлагают перетерпеть? Как онкопациенты борются за обезболивание и что такое «розовый рецепт»

Среди онкобольных примерно 92% пациентов испытывают боль в процессе лечения. Эти результаты выявил опрос, проведенный объединением российских онкопациентов «Здравствуй».

Сейчас в арсенале российских врачей есть разные виды обезболивающих препаратов, но воспользоваться ими может далеко не каждый пациент. Зачастую онкобольным приходится проделать большой путь, чтобы добиться «розового рецепта». А некоторые и вовсе вынуждены каждый день мучиться, не имея возможности избавиться от боли.

MSK1.RU рассказывает, как онкопациенты борются за обезболивание и что им приходится пройти, чтобы получить «розовый рецепт».

Как отмечает в разговоре с MSK1.RU онколог и химиотерапевт клиники Ласкова Игнат Борисов, зачастую причиной боли становится сама опухоль. Она может поражать кости, мягкие ткани, внутренние органы или сдавливать сосуды и нервные окончания.

— Например, при раке противоточной железы даже не распространившаяся опухоль приводит к колоссальной боли, которую другими средствами никак не купировать, — объясняет эксперт.

Боль всегда субъективна. Чтобы оценить ее уровень, онкологи используют визуально аналоговую шкалу (ВАШ). На основе ответов пациента, ему подбирается оптимальный курс обезболивающих препаратов.

— Боль — это симптом, который врач никак не может измерить. Всё, что он может сделать, — это спросить у пациента, что он испытывает. Чтобы его слова можно было хоть как-то стандартизировать, была разработана эта шкала, — рассказывает Борисов.

Этой шкале соответствуют три ступени обезболивающих препаратов.

— Препараты первой ступени — это обычные обезболивающие, например «Ибупрофен», «Парацетамол», «Диклофенак» и другие. На второй — уже может вводиться «Трамадол» — это слабый опиоидный анальгетик. На третьей ступени обезболивания применяются наркотические препараты по «розовому рецепту», — отмечает эксперт.

— Дозировку лучше, конечно, подбирать в стационарных условиях. Сначала вводить внутримышечно или внутривенно, а потом уже переводить пациента на таблетки. В амбулаторном режиме сделать это труднее. Если у пациента продолжает болеть, то он на прием к врачу не придет, потому что не сможет физически это сделать, — подчеркивает онколог.

Рецептурный бланк N 107/у-НП в народе называют «розовым» из-за цвета бумаги, на которой печатается форма. На нем выписываются лекарства, чьи вещества входят в список II Перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров — их отпуск подлежит контролю в России.

Запас рецептурных бланков хранится у уполномоченного руководителем сотрудника медицинской организации — как правило, это главная или старшая медицинская сестра. «Розовые рецепты» должны храниться в специальных помещениях в сейфах или в специально изготовленных шкафах, обитых оцинкованным железом, с надежным внутренним или навесным замком.

На рецепте заполняется Ф. И. О. пациента, возраст, серия и номер полиса ОМС, назначение, сделанное лечащим врачом, а также прописано наименование, количество, дозировка и способ приема препарата. На бланках не должно быть исправлений. Испорченные рецепты полагается сдать уполномоченному, их надлежит внести в реестр и уничтожить.

Если же онкопациент не способен сам прийти в аптеку, получить за него лекарство может другой человек по доверенности. В случае, если рецептурный бланк не был использован, его нужно вернуть в больницу, где он был выписан. Если онкобольной умирает, его родственники обязаны вернуть неиспользованный рецепт в больницу в течение трех дней после получения свидетельства о смерти.

Президент объединения российских онкопациентов «Здравствуй!» Ирина Боровова отметила, что врачи часто открыто заявляют больным раком, что «без паллиативного статуса или инвалидности, обезболивания по „розовому рецепту“ им не положено».

— К нам обращалась женщина, у которой метастазы поразили кости черепа. Ее случай лечится, и пациентка может войти в ремиссию, если убрать эти метастазы и забетонировать бреши в костях. Она имеет все шансы победить рак и не считается пациентом, получающим паллиативную помощь, — рассказывает эксперт.

Особенно остро проблема стоит в регионах. Там врачи либо отказываются выписывать «розовый рецепт», либо назначают анальгетики, которые уже не действуют.

—  В малонаселенном пункте, когда человек буквально умирает от боли, приехавшие на вызов врачи скорой помощи могут вколоть только «Кетарол» или «Диклофенак». Но препаратов первой ступени для онкологического пациента зачастую недостаточно, — отмечает Боровова.

Как отмечает эксперт, в таких случаях фельдшеры отправляют пациентов за рецептом к онкологам, у которых они наблюдаются.

—  Врач-фельдшер в маленьком населенном пункте ни за что его не выпишет. Это происходит из-за ограниченности в знаниях или отсутствия опыта работы с сильнодействующими препаратами. В итоге пациент едет к онкологу в диспансер, который может находиться за тридевять земель. А обезболивание нужно человеку здесь и сейчас, — говорит она.

Как отметил в разговоре с MSK1.RU хирург-онколог Андрей Коржиков, многие врачи опасаются выписывать наркотические обезболивающие для пациентов, ведь за их отпуском и хранением ведется строгий контроль. Фельдшеры и терапевты, которые по закону имеют право их выписывать, боятся «сесть» за помощь пациенту.

— Боязнь порождена бюрократическими издержками. В этом вопросе врачи должны иметь абсолютную свободу. Когда пациенту говорят, что на помощь могут рассчитывать только люди с инвалидностью или паллиативным статусом, нужно бороться за правду, идти к главному врачу и в надзорные организации, — подчеркивает Коржиков.

— В этом вопросе речь идет об улучшении качества жизни. Когда пациенту вдохнуть от боли страшно, то врач обязан помочь и выписать препарат. Некоторые сетуют на привыкание, но такие лекарства принимаются один-два раза в день и долго действуют. А что остается, когда только так пациент может почувствовать себя человеком, а не загнанным в угол животным? — говорит эксперт.

Ранее мы рассказывали, почему онкозаболевания всё чаще стали находить у молодежи.