«Стукачество стало героическим жестом». Евгений Понасенков* объяснил суть происходящего в России

Евгений Понасенков* говорит, что объединяет в себе самые важные для анализа ситуации знания и умения: он ученый-историк и он режиссер, который прекрасно понимает драматургию истории. А самое важное в том, что он за 20 лет никогда не ошибался в прогнозах и ни секунды не был связан с проектами власти.

— Была ли с кем-то встреча в итоге, которую вы продавали? Сколько людей обращалось?

— Ну что сказать? Я часто употребляю в интервью слово «дешевки», и вообще «дешевки» — это такой символ нашего времени. Все хотят всё дешево и бесплатно. Например, ваша редакция просит информацию о встрече, которая стоит от 15 до 25 миллионов. Я считаю, что современного человека надо возвращать к реальности и учить жизни, потому что современный примат обнаглел в крайность.

И журналюги, а другого слова нет, вместо того, чтобы общаться с ученым на тему науки, на темы искусства (поскольку я ученый, историк, режиссер и так далее), интересуются самыми простыми темами.

Причем любую тему можно повернуть глубоко и интересно. Но их же это совершенно не интересует. Поэтому я считаю, что прессе надо перестать быть «дешевками» и за всё платить. И за информацию тоже надо очень серьезно платить. Напомню, что я вам даю интервью бесплатно, хотя вообще все мои интервью только за гонорар. Пусть вам редактор скажет еще спасибо, что вы как-то смогли на эмоциях пробиться и что-то такое со мной обсудить.

— Я передам.

— Конечно, было, прежде всего, много обращений. И это интересно социологически, научно — кто обращается, как обращается.

Как ученый, я понимаю, что души-то нет точно, и я не получу ничего в этой связи. Вообще, когда мне говорят о духовности, я чувствую, что меня хотят сильно — для интервью скажу интеллигентно — обмануть. Поэтому надо трудиться. Это же замечательный стимул для людей: трудиться, зарабатывать. Возможно, они сделают какое-то научное, техническое открытие для родины. И, сделав это открытие, получат деньги, встретятся со мной, осуществят мечту, но параллельно внесут вклад в развитие мировой и отечественной, например, науки. Может быть, искусства. В основном все хотят либо обойтись дешевле, либо бесплатно получить что-то. Так нельзя.

А что касается вообще ситуации... Понимаете, мне приятно, что мой пост отвлек население и прессу от военных действий дня на три, а то и на четыре. Потому что об этом написали все, обсуждали в самых высоких коридорах (так мне передавали). И временно, так сказать, от «ядерной войны» отключили внимание.

Кстати, я подчеркну: речь шла именно о беседе, а у журналюг стало сразу рисоваться в воображении то, о чем они мечтают. Каждый же думает в меру своего уровня развития. И они стали думать о чем-то более куртуазном. Я не думаю, что у них хватит денег, чтобы это куртуазное получить.

Я повторю, что самое интересное здесь — это предложение других сумм, рассрочек и то, что это обсуждалось это несколько дней, причем на самом высоком уровне, и реально отвлекало от аж от боевых действий. Ну и, как подарок, я вам бесплатно могу сообщить, что все мои проекты, все мои идеи, всегда имеют успех.

— То есть это научная такая история была, чтобы больше понять, что значат люди сегодня, на каком уровне их развитие?

— Нет, это так получилось, что заодно я получил научную информацию для социологического исследования.

Потому что любой текст, который я пишу, любую мысль, которую я выражаю… ведь это был текст. И прежде всего люди обратили внимание на сам текст, на талантливость формулировок, на юмор и так далее. Люди с развитием серьезным, не все.

— Почему тогда люди продолжают верить столь примитивным способам пропаганды?

— Люди людям рознь. И большинство ведь не мыслит, им приятно слушать то, что им выгодно слушать. И те, кто не хотят работать, не умеют что-либо создавать, они до такой степени завидуют людям, которые, получив свободу и возможность работать, в 90-е годы чего-то достигли, что они готовы устроить всё что угодно, главное — помешать успешным людям жить.

Поэтому пропаганда просто вот это стадо направляет по самой короткой дороге, объясняет, дает официальное разрешение.

Это же просто замечательно, мы вам дадим красивые определения этим гадостям. Это будет не гадость, а это будет важнейшее для всех — для общества — мероприятие. И вы молодцы, особенно те, кто больше завидует, больше не дают другим жить, больше гадят, больше доносят. Так вы не просто молодцы, и вы не подонки, вы, наоборот, герои.

И вот сидит это чмо, лузер, ничтожество, который не воспользовался никакими возможностями, не стал работать, не стал что-либо делать для своей семьи, для детей, для себя. И вот он лежал на диване в рваной майке столько времени и был никем. А сейчас он стал всем.

Вот это чмо в рваной майке теперь автоматически, ничего не делая, становится частью какой-то грандиозной системы, группы населения, которые лучше всех, они лучше всех на Западе, в мире, во вселенной, они лучше украинцев. И для этого ничего не надо делать. Максимум только всех оскорблять и стукачествовать — это же прекрасно. Это то, что они мечтали делать всю жизнь, но это считалось подонством, а теперь это стало героическим жестом.

— Именно отсюда, видимо, и взялись те миллионы доносов, которые были в Советском Союзе?

— Вся система была построена на стукачестве и на зависти. То есть если кто-то начинал жить лучше, то государство говорило: «Нет, ты не имеешь права работать и зарабатывать. Вот мы у тебя отнимем и отдадим алкашу. А алкаш не должен работать, он должен доносить и всех ненавидеть».

— Это связано с образом человека невоспитанного, которому ничего не нужно? Ведь именно его мы долгое время видели по телевизору в различных шоу в нулевых — начале десятых. Я имею в виду карикатурные зарисовки быдловатого мужика в тельняшке с бутылкой пива и воблой в руке. Это специально как-то культивировалось в сознании?

— Безусловно. Круглые сутки — подчеркиваю, 24 часа — населению показывалось только быдло, только животное состояние примата так называемым человеком.

Всё интеллектуальное называлось «неформат», всё устранялось, уничтожалось. Там, где только брезжила эстетика, мысль, интеллект — это вырубалось моментально на всех уровнях, на всех каналах. И я с этим сталкивался годами.

Даже те несколько минут, в которые я на невероятной славе прорвался к Урганту и пытался донести какие-то интеллектуальные мысли, несколько минут за 20 лет существования этого «Первого канала». И то еле-еле оставили благодаря тому, что у меня просто миллионная слава и они хотели поднять рейтинг.

— Ну и что тогда это значит?

— Советский Союз делал всё, чтобы не допустить создания нации. В России были изначально в 90-е годы возможности уйти к созданию нации, но они были полностью уничтожены целенаправленной политикой деградации населения. Прежде всего, это полная борьба с интеллектом и свободой мысли: не допускать ничего интеллектуального никуда.

— Что же будет с российской культурой, когда мы видим, что артисты, ученые, интеллигенция уезжают из этой страны?

— Я вам научно скажу, математически, как ученый-историк: это катастрофа. Мы переживаем сейчас катастрофу страны. Уничтожение смысла существования страны. Действительно, это всегда культура, это всегда наука. Кто-то просто доводится до состояния «не жизни», кто-то высылается, кто-то деморализован полностью, и это означает катастрофу.

И делают это одни и те же типажи существ. Там уничтожала русскую культуру ОГПУ, потом НКВД, и сейчас их наследники делают то же самое во второй раз. Притом они имели огромный шанс в 90-е годы пустить Россию по пути именно наступательного развития, прогресса, конкуренции, прав человека, свободы личности, развития науки, искусства. Но сама система не допустила этого. Потому что система, где нет конкуренции, а в системе НКВД никогда не может быть конкуренции, потому что тогда НКВД не нужны.

— Например, группа «АлоэВера» проводит уже почти тайные концерты, потому что им не дали провести официальные. Это то же, что и в СССР?

— Да, конечно, сейчас история повторяется, только уже как фарс. Те бандиты, которые уничтожили Россию в 1917 году, имели хотя бы очень четкие, стройно выстроенные идеи относительно социально-экономического развития. Они были бандитские, чудовищные, нежизнеспособные, и они все полностью провалились.

Остались только методы, полностью безыдейные, вот этих страшных лет начала советской власти. От действия ОГПУ, НКВД, сталинских репрессий и так далее. Вот эти комические ежедневно разные потуги на противоречащую идеологию: то они носятся с советскими символами, то они играют в Петра I, то в Александра Невского, который давил в крови восстание русских людей против орды. Это выглядит, конечно, абсолютно чудовищно.

Поэтому от Советского Союза осталась только система методов подавления без идей и без, кстати говоря, каких-то позитивных явлений в культуре. В СССР еще жили люди, которые помнили дореволюционную культуру, воспитывались при ней, образовывались при ней и несли ее с собой. И он держался долгие годы на тех, кто воспитан в свободе еще в капиталистическое время начала XX века. Именно они создавали советскую культуру.

— Неужели это всё могло произойти только потому, что те, кто росли в 90-е, не понимали, что им делать с вот этой свободой, какие правила игры, построения бизнеса, культуры, гражданского общества?

— Совершенно верно. Никогда не было опыта работы и жизни гражданским обществом в нашей стране. Вы так, наверное, формулируете, чтобы кто-то что-то осознал. Вообще к осознанию способен очень маленький процент населения любой страны.

Просто всё должно идти действительно от элиты. И если бы отцы-основатели США не заложили серьезнейшие основы демократического устройства общества, то США и в XIX веке, и в XX веке были бы, может, даже хуже и страшнее любого рабовладельческого общества, СССР и так далее.

Просто были заложены основы, которые действовали двести лет, и сейчас они, кстати, разрушаются. Американской демократии хватило на 200 лет. Сейчас она на наших глазах рушится, потому что там борются с оппозиционными кандидатами, Трампом, методами тоталитарного режима. Просто методами ОГПУ и НКВД в чистом виде так.

Судят человека за то, что он выполняет свою работу, за то, что он защищает граждан от бандитов, наркоманов, убийц и так далее. Это и есть крах правовой системы. Но 200 лет она продержалась, у нас она вообще не продержалась. У нее был шанс в 90-е годы, но этим шансом не воспользовались. Потому что не было отцов-основателей.

— Думаете, будет в ближайшее время какая-то возможность, чтобы элита могла сформировать гражданское общество, базу для развития?

— Видите как: элите не дают сейчас произойти, потому что как только появляется интеллектуал или бизнесмен, который хочет что-то сделать для страны, он обязательно преследуется, часто уголовным образом, потому что создает конкуренцию режиму. А режим, чтобы удержаться у власти, не должен допускать эту конкуренцию, свободу. Поэтому он давит всё живое.

Она может появиться только после страшного катаклизма, после уничтожения нынешнего режима. А этот режим пустил корни так глубоко, и об этом я единственный, кто предупреждал уже 22 года назад. Я еще был студентом, и я об этом предупреждал и писал в «Коммерсант Власть». У меня уже была рубрика в печатном еженедельнике. Многие читали, восхищались, но не верили, что так страшно всё в итоге будет. Я оказался прав.

— Мне кажется, в какой-то части они даже сейчас не осознают, что происходит?

— Да, совершенно верно. Вообще это естественное состояние нашей интеллигенции — не соображать, что происходит. Отчасти потому что нормальный человек не может понять степень ужаса и дикости других. Не понимает, что они прям звери. А во-вторых, интеллигенция наша действительно слабенькая. Она слабенькая на поступок, глубину осознания. У нее очень всё-таки наносной интеллект. Она, конечно, лучше, чем звери, но всё-таки не глубока интеллектуально.

— Что на счет иноагентства? Согласны с утверждением, что оно как клеймо врага народа, врага общества?

— Безусловно, это задача режима — навесить какие-то сталинские символы на всех приличных, свободолюбивых людей. Ясно, что абсолютно вся интеллигенция, все приличные люди понимают, что это как знак качества, как предмет достоинства, орден мужества. Но это же делается для черни, для толпы.

А так это в чистом виде репрессии, абсолютно незаконные, позорные и, конечно, это в чистом виде русофобия. Потому что борьба с интеллектуалами, свободными и достойными людьми в нации — хуже для нации. Очевидная вещь, как дважды два — четыре, нечего говорить.

— На фоне вот этого патриотизма есть ли, на ваш взгляд, какой-то сейчас вариант, чтобы люди хоть как-то начали осознавать происходящее?

— Я когда что-то говорю, я говорю один раз и навсегда. Если я 15 лет, 10 лет назад уже отвечал на этот вопрос, значит, я оказался прав, и так и происходит. На осознание расчета быть никакого не может. Если бы было осознание, то нынешний режим не был бы допущен вообще. Теперь, когда вы дали возможность энкавэдэшникам опять захватить все ведущие позиции, придется идти только до конца, до полного краха, до полной нищеты черни ровно как в 91-м году. Тогда тоже никакого осознания не было.

Потом быдло накормили, в том числе американцы, привезли гуманитарную помощь, привезли сюда бытовую технику, машины, системы всего на свете: обслуживания, ресторанов, одежды — всё совершенно подарили ни за что, не потребовав за это никаких гарантий нормального поведения и демократии. Чернь обнаглела, и мы получили то, что получили.

— Получается, такое повторение истории спустя 30 лет?

— Безусловно.

— Все эти события будут изложены в каких-то ваших трудах?

— Понимаете, этому будет посвящено много графомании. Графоманить будут те, кто ошибались. Вся та шваль, которая сейчас отвлекает людей, обманывает их, в том числе те блогеры, которые сейчас как бы под знаком плюс, как бы либеральные. Это абсолютные негодяи, часто которые годами обманывают людей, рассказывая, что вот через два дня, через два месяца режим падет, просто так. Или там наденет на себя ленточки, напугает режим, и он осознает всю свою неправоту. Это такие инфоцыгане, которые много лет помогают режиму. Они как раз будут писать тонны макулатуры на эту тему.

Научно здесь всё очень понятно, и то, что я сейчас сформулировал — это максимум того, что на эту тему можно сказать именно научно-математически. Возможно, если у меня будет очень много лишнего времени, я напишу какую-нибудь небольшую книжку вообще про весь этот этап. И если будет людям интересно, я всё то же самое, что сказал кратко, расшифрую более подробно. Хотя не вижу в этом особой нужды.

— Был ли шанс в нулевые — десятые исправить эту ситуацию?

Вот в 90-е годы все шансы упустили. А, скажем так, в нулевые это были такие остаточные маленькие шансы, которым только чудо могло бы помочь. Но чуда не случилось. А нужен был всего лишь умный человек в протесте, в оппозиции. Но не нашелся. Фактически ни одного. И совершенно неинтеллектуальные существа перехитрили, обманули, обставили, обыграли очень поверхностно мыслящую интеллигенцию и неумный бизнес, потому что он не защищал себя. Бизнес не поддерживал свободу в России, не поддерживал интеллектуалов. Бизнес был дурной и даже не столько эгоистичный, сколько просто дурной.

Они не поняли, что необходимо поддерживать интеллектуалов и конституцию, иначе всем хана. Вот сегодня всем хана. И в этом во многом виноваты и тупоголовые невежественные бизнесмены.

Читайте также интервью, которое Евгений Понасенков* дал МСК1. В нем публицист рассказал, что думает о внесении его имени в список иноагентов. Ранее мы писали о том, что он объявил о возможности провести с ним ночь в отеле за 15 миллионов рублей

* Признан в РФ иноагентом.