Ходит под обстрел без бронежилета. Как медик, ни дня не служивший в армии, угодил в ВДВ

— Несколько снарядов разорвались рядом с нашими позициями, и троих ребят контузило. В составе эвакуационной группы мы выводили их на вторую линию, двигались к ним короткими перебежками. Я запомнил свист пуль: потом к нему привыкаешь, но в первый раз запоминается. Парни были в сознании, двое — в состоянии шока, у третьего впоследствии подтвердили тяжелую контузию.

Потом выводили ребят, которые подорвались на минном поле, двоих. Мы не знали, было там разминировано или нет, бежали к ним на свой страх и риск. О том, что сам можешь подорваться, не думаешь, просто получил информацию — и бежишь выполнять задачу. А о минах задумываться не стоит.

Так уроженец Ижевска Александр Барвинко описывает свою боевую службу. За ранеными он ходит без каски и бронежилета. Не потому, что не боится, а потому, что с защитой просто не может бегать — у него больные ноги.

Александр ни дня не служил в армии, а в разгар СВО неожиданно для себя оказался в строю элитного десантно-штурмового подразделения. Он понимает, что не годен к такой работе и рискует подвести однополчан, но изменить ситуацию у него не получается. Свою историю он рассказал корреспонденту E1.RU.

В школе Саша был отличником, а по химии и биологии и вовсе считался одним из лучших в городе. Он с блеском окончил химико-биологический лицей, а потом отучился в медицинском университете. После вуза работал врачом-терапевтом, но недолго.

— Я построил карьеру в фармакологическом бизнесе, работал с медицинским сообществом. Много трудился, чтобы обеспечивать семью, постоянно был в командировках. Когда наша страна оказалась в нелегкой ситуации, я сказал себе, что мой дед прошел три войны, от финской до японской, и ушел добровольцем. Я был наивным: мне хотелось быть полезным [в зоне СВО], — рассказал Александр. Родным и близким он не сказал о своем решении. Мама несколько месяцев думала, что он находится в длительной командировке.

В октябре 2022 года он явился в Центральный военкомат Ижевска, изъявил желание подписать контракт добровольца и попросил отправить его в войска служить по специальности, то есть медиком.

— Мне сказали, что я буду заниматься эвакуацией с помощью транспортных средств, ездить на БРДМ (бронированная разведывательно-десантная машина. — Прим. ред.), забирать с поля боя раненых, оказывать им первую помощь. По факту оказалось иначе, выносить людей приходится на себе, — объясняет Александр.

Барвинко направили в знаменитую 76-ю гвардейскую десантно-штурмовую Черниговскую Краснознаменную дивизию — старейшее из подразделений войск ВДВ. Александр попал в медроту одного из полков.

— Мы в основном занимались тем, что копали, строили. Но это нормально, вся армия так живет. У меня разболелись ноги, и я обратился за медпомощью. Командир нашей медицинской роты мне отказал в жесткой форме, а я уже не мог ходить нормально и написал заявление в прокуратуру о неоказании медицинской помощи, — рассказал Александр.

История с попыткой защитить свое право на медицинскую помощь настроила против него весь медицинский коллектив, считает боец. Сослуживцы Александра уговаривали его забрать заявление, объясняли, что командир очень хороший, а он просто неправильно оценил ситуацию. В январе Александр так и поступил. Но отношения с начальством были безнадежно испорчены. Именно из-за этого конфликта все его прошения теперь блокирует начмед, уверен Барвинко. Он остался работать в полку, вел приемы и занимался лекарствами. А еще хлопотал о переводе на пост фельдшера, да только вместо этого оказался в должности санинструктора в штурмовом батальоне.

— В мои обязанности входило оказание первой медицинской помощи на передовой, включая эвакуацию раненых. Конечно, и в тылу терапевтическую помощь заболевшим я тоже оказывал. Но дело в том, что еще с зимы у меня очень сильно болели колени и развивалась одышка. Я просто не мог нормально выполнять свои обязанности, поэтому снимал бронежилет, каску и шел за ранеными. Если груз больше 20–30 килограммов, колени начинают невыносимо болеть. А только комплект брони с каской весит в районе 16 килограммов, плюс шлем, плюс сумка с медикаментами. А когда надо нести бойца, то нагрузка явно превышает 40–50 килограммов, — рассказал Барвинко.

Александр с огромным трудом смог добиться пятнадцатиминутной консультации у врача. Ему поставили диагноз «двусторонний гонартроз второй степени (артроз коленного сустава. — Прим. ред.), застарелое повреждение костно-связочного аппарата». С помощью волонтеров он получил лекарство — уколы в колени. С ними стало легче, но ненадолго. Добавились и другие проблемы со здоровьем. Всё это было еще весной.

— У меня очень сильная одышка развивается, отекают ноги. Я был в госпитале, отпустили буквально на пятнадцать минут, там мне поставили под вопросом диагноз «хроническая сердечная недостаточность», надо его исключать. Я просто не способен сейчас служить в десантных войсках, боюсь подвести своих однополчан. Мне хотелось бы восстановиться немного и служить там, где я не буду обузой, а смогу принести пользу, занимаясь тем, чему меня учили, — леча людей, — рассказал Александр.

Кроме гонартроза Барвинко страдает от постнагрузочной артропатии обоих коленных суставов (поражение суставов. — Прим. ред.), у него выявили дегенеративные изменения передних крестообразных связок и менисков, а также деформирующий артроз коленных суставов второй степени. Все диагнозы он подтвердил справками.

Александр признался, что подписывал контракт на четыре месяца и даже не подозревал, что это соглашение будет автоматически продлено на срок до конца СВО. Кроме того, он не мог представить, что окажется в десантном подразделении, не имея даже опыта срочной службы. Александр честно предупредил сослуживцев о серьезных проблемах со здоровьем, и командир штурмового отряда поручал ему хозяйственные задачи, но, когда требовалось, ему приходилось идти на передовую за ранеными — без бронежилета и каски.

С весны он добивается лечения и перевода в другую часть, но пока получил только перевод с должности санинструктора на должность стрелка-штурмовика, а в сетке вакансий его фамилией закрыли пост сапера, хотя с разминированием он вообще не имел дел.

В апреле Александр попал на прием к хирургу. Тот поставил диагноз, назначил лечение и рекомендовал рассмотреть вопрос о переводе в тыловое подразделение. При этом командование заявляет, что он не обращался за медпомощью. По мнению Александра, ему раз за разом отказывают в должном лечении и переводе из-за конфликта с начальником медицинской роты.

— Начмед полка отправил матери бумагу, что 7 июля я якобы был в госпитале на обследовании. Хотя в этот день и весь июль я находился в зоне боевых действий.

Для медроты по приказу начмеда полка я здоров, — объяснил Александр.

Сейчас его подразделение готовится выдвинуться на задание. Боец не представляет, как он сможет помогать товарищам в тяжелой боевой обстановке.

— Бегать я вообще не могу, боеприпасы и прочее ротное имущество при срочном отъезде из-за обстрела таскал в грузовик после двух таблеток обезболивающего. Сейчас таблетки уже не помогают. По должности я сейчас сапер, по факту на выездах в составе взвода управления копаю ямы, таскаю и маскирую различные припасы. Я хочу подлечиться и служить в военном госпитале по специальности, но мне в этом отказали. Подавал рапорт на медобследование 10 июля, но мне даже письменного отказа не написали. Дублировали этот рапорт через военную прокуратуру. Командиру всё по фигу, говорит: «Поедешь на задачу, пока ноги не откажут», — утверждает Александр.

Его мама Надежда Григорьевна писала о ситуации с сыном в Министерство обороны. Там ответили со ссылкой на сообщение командования части, что рядовой Барвинко не обращался к командирам с жалобами на состояние здоровья, и пообещали, что военнослужащему будет предоставлен основной отпуск, «как только позволят обстоятельства».

Всего с декабря 2022 года Александр, его друзья и мама направили 13 обращений к командирам Барвинко, в военную прокуратуру, к депутатам Госдумы Андрею Гурулеву и Олегу Гарину.

В июле боец с помощью друзей написал рапорт на имя командира полка о направлении на обследование в госпиталь им. Бурденко в Санкт-Петербурге. В нем Барвинко просит ответить ему письменно со ссылками на законы. Этот рапорт он отдал ротному и в военную прокуратуру псковского гарнизона, которая официально передала его комполка с указанием ответить заявителю и продублировать ответ в надзорное ведомство. Пока командир не ответил.

Также редакция E1.RU обратилась с запросом в пресс-службу Воздушно-десантных войск, но ответа не получила.

Ранее мы рассказывали про мобилизованного, которому пришлось защищать свое право на лечение, добиваясь операции по извлечению пули, застрявшей в икре. Также почитайте о добровольце, который потерял руку в одном из боев.