«Москвой стали — такое фуфло всё». Как живут люди в довоенных деревянных избах среди крупнейшего мегаполиса России

На Большой Косинской многоэтажек почти нет — эта улица застроена частными жилыми домами. Какие-то из них выглядят, как особняки: монументальные, богатые хоромы выглядывают из-за серого, невзрачного профнастила. Есть и покосившиеся избушки, огороженные гнилыми деревянными заборами. Некоторые из этих домиков построены еще в 20-е годы прошлого века, и в них до сих пор живут люди. И это всё в Москве, недалеко от Выхино.

MSK1.RU решил выяснить, каково это — жить в избушке, когда вокруг тебя один из крупнейших в мире мегаполисов.

«Наш дом старый — глядишь, обвалится скоро»

Улица напоминает самую обыкновенную деревню. По дороге редко проезжают автобусы и старые иномарки. Людей почти нет. Сами домики стоят прямо напротив управы района. Некоторые здания находятся в стадии ремонта. Какие-то — полностью заброшены. Звонков на калитке нет даже у современных жилищ, что уж говорить про деревянные избы? Стучимся во все двери, но хозяев либо нет дома, либо те не желают общаться.

— Мы сейчас не способны разговаривать, — говорит нам через забор местная жительница. — Ничего вам не скажем. Приходите через год.

А казалось — деревенская жизнь! Мы надеялись, что и люди здесь по-деревенски открыты — пригласят домой, чаю нальют… Нет, порядки тут все же чисто московские. Отказывали в интервью нам практически все. В некоторых хибарах помимо местных жителей живут гастарбайтеры. Те сразу шарахаются от камер, умоляют нас уйти.

Подходим к очередному дому через заросшую аллею. Наконец-то нам открывают дверь. Бабуля строго нас оглядывает. Объясняемся, зачем пришли.

— Да мне нечего вам рассказать. Обычные дома, обычные люди, — описывает окрестности

Алла Ивановна. — Наш дом старый — глядишь, обвалится скоро. Печку не топим. Вода, электричество, газ есть — пожалуйста, что хотите. Живем с мужем, он чуть помладше меня, нам комфортно.

— Раньше выращивали огурцы, помидоры — все овощи росли, — продолжает женщина. — А сейчас я уже старая, 85 лет. Наклоняться не могу — в глазах темнеет. Мне не до выращивания, поэтому я ничего не делаю. Сама помощью пользуюсь. У нас есть социальные работники, которые мне помогают.

— А когда ваш дом построили?

— В 1936 году. В общем-то фамильный дом. Его строили хозяева — их было трое, это частный дом. Дедушка моего мужа был главным агрономом, а здесь был совхоз. Ему дали участок, и он построил дом. Принял к себе сестер. Вот они втроем были хозяевами этого дома. Сейчас мы делим дом с совершенно чужими людьми. Они когда-то купили здесь часть. Вот так и живем. Здесь я тоже недавно живу.

— Сколько?

— Всего 50 лет назад сюда приехала. Я вышла сюда замуж.

— Расскажите еще о себе!

— Я медсестрой была. Работала-работала 55 лет, вышла на пенсию, сижу дома. Доживаю свои дни. Вся моя жизнь в этом!

— Дорого жить в частном доме?

— Нормально. Коммунальные платежи такие же, как городские.

— А сколько у вас соток?

— Маленький. Наша часть — пять соток всего. А весь участок — 15 соток. Здесь у всех домов участок 15 соток в среднем.

— Власть не предлагала обменять участок на квартиру?

— Не-а. Перепись была, мы указывали метраж и так далее. Всё это было, но никуда не продвинулось. Если что-то здесь будут строить, то наверняка эти дома снесут. Но это будет еще нескоро. Если предложат переехать — откажусь. Мне жить недолго осталось, — оптимизмом Алла Ивановна не отличается, — а переезжать сложно. До этого я жила в квартире, приехала сюда с мужем.

— Расскажите о ваших соседях?

— Я их не знаю совсем. Здесь меняются хозяева постоянно, и они живут в других местах. Хозяева эти дома в основном сдают всякому сброду. Мы ничего не знаем о них. Ну, идите, а то сейчас муж на меня ругаться будет…

Участок за 50 миллионов

Прошли вглубь «деревни», вышли на пляж Белого озера. Стандартная картина: сотни людей циркулируют по берегу в поисках свободного места на песке. Кто-то неприхотливый располагается на траве, среди пустых бутылок и окурков. Народ ныряет в воду под вывеской «Купаться запрещено». Спасатели на это внимания не обращают.

Здесь тоже стоят частные дома, их фасады выходят прямо на живописный берег. Жильцы одного дома догадались продавать здесь купальные принадлежности: воздушные матрасы, надувные спасательные круги.

Возле точки ходит мужчина солидного вида — с голым торсом, золотой цепью на шее и в шортах. Жестом приглашает подойти.

— Три месяца кошмара, а потом тишина… — описывает летний сезон Камо, хозяин дома на берегу. — С осени до лета нет никого. А летом здесь ужас. Порой дорогу нельзя перейти — народ валит толпами. И главное: мусорят очень много. Пришла мамаша с дочкой, рыжие обе. Берет свой пакет с мусором, и прям мне на участок кидает. Ты че, больная что ли? Ты зачем сюда кидаешь?

— А не хотите огородить территорию заборчиком?

— Нельзя, у нас тут от дома до воды — особо охраняемая территория. На прилегающей территории нельзя ни копать, ни сажать, ничего. Здесь вообще должны убирать охрана лесопарка. Ничего они не делают, мусор мы убираем. Как мы захотим что-то здесь установить — нельзя, это территория города Москвы. Как убираться — говорят, что это наша территория, убирайтесь, мол, сами.

— Дорого здесь жить?

— Не-ет, какой там? Пять тысяч. Газ, вода, электричество. Всё без перебоев.

— Печкой не пользуетесь?

— Печка была, когда я в школу ходил! Это год 86-й, мы тогда еще Люберцами были. Как Москвой стали, такое фуфло всё. Раньше можно было делать всё, строить всё, что хочешь. В Москве нельзя ничего. Но зато нам газ сюда провели.

— Сколько дому лет?

— Это новодел. Раньше был старый, большой дом на 2 семьи — общага, по сути. А затем случился пожар, дом сгорел. Мы от соседей отделились. Они построили на своей территории дом, мы на своей.

— Государство не предлагает выкупить ваш дом на такой шикарной территории?

— А у государства есть 50 миллионов? Да и не переедем мы никуда. Я здесь всю жизнь живу, а меня в маленькую коробку засунут? Э-э, не-е.

— Матрасы хорошо берут?

— Вообще не берут. Матери 75 лет, она себе всё занятия находит.

Камо позвал нас посмотреть на ухоженный, приличный огород. Семья выращивает цветы, овощи, ягоды, разную зелень. Мать Камо собирает смородину. Настойчиво предлагает нам ее попробовать. Смородина сладкая.

— Этим всем мама занимается. Вон, видишь? Огород: капуста, кукуруза… Клубника в этом году хорошая была. Ничего с сада не продаем, сами едим. Розы опали, к сожалению, но не страшно.

Мама Камо предлагает собрать нам салат. Мы вежливо отказываемся.

— МКАД рядом, не боитесь здесь выращивать?

— Да чего его бояться? На растениях не отражается. Шумно, правда. В Новокосино они огородили Кольцевую, поставили защиту от шума. А у нас не огородили! Шум кошмарный. Стоишь и слышишь, как Кольцевая едет.

— А вы кем работаете?

— Я? Я не работаю! — сказал он почти с вызовом, как будто мы задели его честь. — Пенсионер!

На том и расстались. Так в среднем и живет московская «деревня». Кто-то доживает свой век в ветхом доме на заросшем участке, а кто-то в золотых цепях каждым вечером любуется водной гладью, обнимая молодую жену.

Напомним, ранее MSK1.RU публиковал репортаж из подмосковной деревни, которую притесняли мигранты из Таджикистана. А вот репортаж из деревни в Химках, где обезьяна растерзала двухлетнюю девочку из семьи беженцев.

Также недавно мы побывали в деревне Грязь, где Пугачева и Галкин построили себе целый замок. А до этого MSK1.RU делал репортаж из поселка, в котором живут Чубайс и Абрамович.