«Слышь, Саня, я в следующий раз тоже поеду»: как провожают мобилизированных. Фото

24 сентября в Челябинской области прошла отправка первых мобилизованных. Когда мы подъехали к военкомату в селе Долгодеревенское в Сосновском районе, призванные из запаса мужчины и их родные и близкие уже взяли автобус в плотное кольцо — прощание было в разгаре. Атмосферу проще всего описать строчкой Виктора Цоя: «И вот кто-то плачет, а кто-то молчит, а кто-то так рад, кто-то так рад...»

— Давай, Саня, за... (загаси) их по-русски! — наставляет своего друга один из провожающих, крепкий парень лет тридцати. — Слышь, Саня, я в следующий раз тоже поеду, я не зассу! Я тебе обещаю! Давай, на!

Саня держится спокойно, улыбчиво, на призывы друга сдержанно кивает: мол, знаю, не зассышь. Рядом провожают совсем молодого парня с приятным лицом — такое, скорее, в офисе сотовой связи увидишь. Женщина плачет, отвернувшись от мужа, пока тот общается с мужиками. Мобилизованные держат марку, ведут себя равнодушно и торжественно, кто-то и вовсе ощущает эйфорию и эмоционально рассказывает, как скоро всех там уничтожит. Гордость провожающих передается воздушно-капельным путем через поцелуи, объятья, возбужденную речь.

Скоро толпа приходит в движение, и мобилизованных словно затягивает в воронку, которая образовалась у подошедшего офицера: он громким голосом называет фамилии, мобилизованные реагируют чутко, бегут, будоражат народ. А потом исчезают в дверном проеме автобуса — самого обычного, с рекламными надписями на бортах. Они оказываются по ту сторону стекла, и наступает та тяжелая минута, которую знает любой провожающий: когда говорить уже нельзя, а можно лишь общаться пантомимой. Мобилизованные молча смотрят на своих, кивают, улыбаются: «Всё будет нормально», — пытаются сказать их лица. Автобус не ждет долго и через минуту как ледокол прорезает толпу под крики: «Ура!», «Давайте!», «Удачи!»

Драма прощания заканчивается внезапно: толпа растворяется с такой поспешностью, словно был приказ разойтись. Площадь сбоку от военкомата пустеет, но перед самим зданием еще стоят люди, вызванные по повестке. Стоят долго, с восьми утра, но ждут терпеливо, потому что повестка есть повестка. Почти все в окружении семей, а что с ними будет, в точности не знают. Предыдущую партию, которая уже уехала на автобусе, вроде бы вызывали еще накануне, поэтому те заранее получили предписания и могли хотя бы собрать вещи. Люди же перед военкоматом стоят лишь с повестками без сумок и многие надеются, что их не заберут сразу.

Я спрашиваю одного молодого парня, почему он пришел. Тот пожимает плечами: как, мол, не прийти — повестка же. По специальности он, как и многие тут, водитель. Насколько она востребована, толком не знает, но всё же думает, что его не должны забрать сразу. Отправленные сегодня — в основном танкисты, на которых повышенный спрос. Я спрашиваю, что он будет делать, если на его имя придет мобилизационное предписание? Он улыбается слегка растерянно и отвечает: «Когда выпишут, тогда и подумаю».

Двое молодых парней — работники завода. Им обещали, что сохранят за ними место на весь срок. Их старшие родственники рассуждают, что теперь и кредиты можно не платить, правда, не совсем, а только на время участия в специальной военной операции.

— Хе, классно! — восклицает один из резервистов.

Его кредитная история того и гляди сплетется с историей государства, и это заряжает его правильным настроем. Этот настрой так сильно разлит здесь, что в военкомат один за другим пытаются прорваться люди безо всяких повесток, некоторые даже устраивают внутри скандал, поэтому сотрудники выводят их чуть не силком: им сейчас нужно отработать повестки, а добровольцами займутся потом.

— В понедельник придешь, и всё решим, — спокойно говорит офицер очередному кандидату.

Иногда на улице Свердловской, где стоит военкомат, тормозят машины с заниженными подвесками, из полуоткрытых окон несутся одобрительные и отчасти язвительные выкрики, мол, давайте, пацаны!

— Сам давай, пошли-пошли! — призывает его толпа, но машина скрывается.

Вскоре на крыльцо выходит офицер и командует получившим повестки заходить: все с готовностью подчиняются — ожидание их уже порядком измотало.

Всё заканчивается довольно быстро: минут десять — и они выходят в том же составе, на лицах улыбки, как у студентов после экзамена. «Сказали, домой! Домой!» По некоторым видно, что хотя они и готовы отдать долг Родине, но если Родина всё же даст отсрочку, они будут благодарны. Дело тут не в какой-то трусости, но у многих семьи, работа, незавершенные дела.

Мой знакомый, молодой парень, говорит, что их привели в кабинет, написали на повестке номер телефона и ВУС (военно-учетную специальность) и сказали, чтобы все были готовы при необходимости явиться. Больше ничего: ни медкомиссии, ни собеседования.

Толпа снова рассеивается с невероятной скоростью. На площадке перед военкоматом остается пакет с пустыми бутылками из-под водки.

Всю информацию о частичной мобилизации для вашего удобства мы собрали в одну ленту. Главные новости текущего дня вы можете прочитать в онлайн-трансляции.