«И глухая, и тупая, и русский не знаю»: няня — о том, как мать детей довела ее придирками до увольнения

Для кого-то няня — это помощник и правая рука матери, для кого-то — друг и наставник детей. Но для некоторых помощница — это прислуга и возможность покомандовать. Молодая женщина, которая устроилась в обеспеченную семью смотреть за детьми, откровенно рассказала, почему смогла продержаться на этой работе лишь пять месяцев. После чего она ушла по собственному желанию со словами: «То ли меня послали, то ли я послала эту работу». На нервной почве у нашей героини стала болеть спина, а каждое утро и понедельники превратились в мучения. Она призналась, что на исходе пятого месяца работы прикончила все свои запасы фенибута. Впрочем, с детьми у нее проблем не было — однако их мать превратила жизнь няни в сущий кошмар.

В молодую семью женщина, которая попросила нас не называть ее имени, устроилась по рекомендации знакомых. До этого она имела опыт ухода за детьми, поэтому работодатель — глава семейства — после собеседования принял ее на работу. Однако помощницу с первых дней невзлюбила мать детей, сначала заваливая ее непомерным количеством дел, а потом и придирками.

— Она уже только откровенно не говорила, что я тупая. Она просто стояла и докапывалась до всего — при желании до всего можно докопаться, даже до идеального человека, а я не идеальный человек. В общем, я и глухая как бабушка, и тупая, и русский-то я не знаю. Я говорю: «А зачем вы меня оскорбляете, вы думаете, что я глухая как бабка?»

Она мне такая: «А что, это разве оскорбление?» Я думаю: ты вообще, что ли. Ей бы что-то с головой сделать, чтобы у нее там что-нибудь хоть немножко поправилось. Она мне откровенно в глаза говорит, что я глухая как бабушка, я ей: «Зачем вы меня унижаете?» А она потом давай орать: «Вы что мне тут так отвечаете, разве это оскорбительно — бабушкой назвать?» Думаю: ты конченая просто. Ну естественно, мне же всего 40 лет, а ты меня бабкой обозвала.

— Я выдержала пять месяцев. Она уже под конец не сдерживалась и докапывалась до всего. Вот я, конечно, не идеальная домохозяйка, но и пылесосить меня тоже так не стоит. Дети сидят, кушают — и особо не хотят есть. Я думаю: ну не хочешь есть — давай уматывай, ребенок один раз проголодается и поймет, что надо кушать. А она с ними сю-сю-сю, ля-ля-ля, потому что там же конкретная «я же мать». И дети капризничают. Ее нету — всё прекрасно, она спит — зашибись. Она вышла из дома — всем прекрасно, все делом заняты.

У меня там и спина отключалась пару раз, потому что я прихожу и у меня начинается стресс. Я не переохлаждалась, дети не такие и тяжелые, да я двоих сразу и не поднимала. Всё на нервной почве. У меня первый раз было — просто стояла и меня пополам согнуло. И такое же было посреди ночи, поэтому я пропила таблеточек вкусных от нервов, сходила к доктору, для спины релаксанты всякие мышечные. Потом я чувствую, в том месте начинает позванивать — дзынь-дзынь тихонько, и я думаю: «Так, хватит, надо успокаиваться, всё время же не будешь на успокоительных».

Она постоянно, каждый день чайной ложечкой выедала мозг — просто у человека нет нормальных слов, у нее там все звезданутые. Но обвинять меня в том, что я не знаю русский язык, потому что я назвала пластиковое корыто чашкой пластиковой синей, а не пластиковым корытом синим, это чересчур. Она докапывалась прям до всего, даже до таких мелочей. В последний месяц конкретно начала выживать меня. Просто она считает, что состоялась как мать, у нее муж сидит дома, под присмотром, дети вон бегают. Она просто самоутверждалась каждую секунду, она, видать, недовольна своей жизнью.

Один раз дети успокоились, уснули, времени немножко свободного было, ее муж вышел [из комнаты] и говорит: «Давайте я вам для кошки корм закажу». Я говорю: «Вашей жене не понравится, что вы делаете тут такие одолжения для меня».

Он просто ее, видимо, знает как облупленную.

В другой раз она пошла на меня орать. В это время пришел ее муж с работы, она стала докапываться и до него. Он пытался с ней спорить, говорит: «Няня тут с детьми всё утро занималась, играла». А из-за чего конфликт? Их мать до 11:00 спала, потом видит — дети сытые, обутые, одетые, в носочках чистеньких играют. Она начала до меня докапываться, чем мы тут занимались. Я говорю: «Вот это вот сделала и вот это». А она говорит: «А зачем вы кашу сварили? И блинчики зачем пекли? Тут же всё было сделано». Думаю, как почему — один любит блинчики на завтрак, а другой кашу.

Это был кошмар, дети орут — ей по фигу. Хотя она детьми тоже занималась.

Просто был еще такой момент: когда мы играем с детьми, а у них ножки холодные, самой мне пойти носки взять, чтобы надеть ребенку, нельзя, надо пойти и у нее спросить. Потому что она придет и будет смотреть, что я там в шкафу делаю. Просто ей нефиг делать.

Или она сидит кушает, а девочке мешает что-то на ноготке. Думаю: не надо эту женщину трогать, потом орать будет, что я ее побеспокоила. Мы сами подстригли ноготочки, она заходит и спрашивает: «А что это вы тут делаете?» Я говорю: «Мы ноготочки стрижем». Она такая говорит: «А вы сказать должны были». Ну как подходить к человеку, который вообще ни на что не реагирует, который просто телевизор смотрит, продолжает пить чай? Думаю, зачем тебя беспокоить.

— В тот день муж ее сидел в комнате. С утра он был занят и закрылся у себя. И когда она начала меня гнобить, я просто встала и собиралась уйти. Она мне такая говорит: «Идите, если вам что-то не нравится, — уходите». Она конкретно меня выживала.

После этого я ему написала: «Знаете, когда утро начинается с унижений, я этого не достойна. И пусть я не идеальный человек». Он же меня принимал на работу, не она, и он сказал тогда: «Вы меня устраиваете по всем пунктам». Он же видел, как я с детьми общаюсь, как они на мне виснут, если мы с ними играли. Вот он говорит: «Это, конечно, ваше решение. Очень жаль, мы с вами еще оплату потом обсудим отдельно».

Она какие-то таблетки пьет, я не знаю какие, но по ходу тоже не помогает. Это поверхность айсберга, когда ты каждое утро встаешь и идешь на работу, а получаешь унижения. И понимаешь: что бы ты ни сделал, куда бы ты ни повернулся, до тебя доскребутся. Просто невозможно на это не реагировать, даже если просто вообще никак не реагировать — а я это умею, но потом это всё накрывает.