«Слух пошел, что мой Миша мертв». Как парень связался с ЧВК «Вагнер» и бесследно пропал на спецоперации

За последние несколько месяцев аббревиатура ЧВК стала ассоциироваться с вербовкой в колониях, большими деньгами и быстрой свободой. Осужденные отправляются в зону СВО, несмотря на риски и тревожные новости про погибших завербованных. Родственники многих из них не знают, где находятся их любимые. Они отправляют множество запросов в УФСИН, прокуратуру, стоят по несколько часов у стен тюрем, но в ответ тишина.

Представьте, что два ваших самых близких человека оказались в колонии. Причем один из них позже решил подписать договор с ЧВК и отправиться служить на Украину, не сказав ничего об этом родным. Вы не знаете, что делать и о чём думать, всё время находитесь в подвешенном состоянии неопределенности, когда не знаешь, привезут завтра похоронку или деньги.

Такая история произошла у Елены (имя изменено. — Прим. ред.). Ее сыновья отбывали наказание за употребление наркотиков. Старшего осудили на 4 года. Как только его этапировали в колонию, он сразу пропал со связи, а затем стал частью «оркестра Пригожина». Отчаявшаяся мать уверена, что ее Миши давно нет в живых.

— Я почему-то сразу решила, что Миша пойдет. Вот такой типаж. Мы с ним никогда не обсуждали спецоперацию, да ее и не было тогда. Никто не ожидал, что всё так серьезно будет. А оно вон как. Никто даже не говорил, что с зон забирать будут, — рассказала женщина.

Самое страшное, что мать слышала голос сына в последний раз, когда он находился еще в СИЗО. Миша, как ласково называла его пожилая женщина, попал на зону, затем связь сразу же пропала, а в деревне поползли слухи, что он на самом деле в ЧВК.

— В последний раз разговаривала с ним, когда он получил приговор. С июля от него ничего не слышно. (Именно в это время, по словам правозащитников, сотрудники ЧВК начали посещать режимные объекты. — Прим. ред.) После суда связи с ним никакой не было. Мы знали, что он там. Я брала справку на коммунальные выплаты, поэтому была уверена, что всё с ним хорошо.

— С нашего Карачево, кто сидел, тоже говорил, что Миша работает на швейке. Мы умоляли через знакомых, чтобы он нам позвонил, отправил хоть какую-нибудь весточку, — со слезами в голосе рассказала мать. — Не знаю, хотел он или не хотел, но просили через посторонних. Миша, скорее, закрытый человек. Младший сын Сережа у меня не такой. Он сразу позвонил и сказал, когда предложили: «Мама, к нам приехали. По всем зонам ездит ЧВК «Вагнер», зовет на спецоперацию. У меня вообще-то всё нормально с головой».

После того как Михаил пропал, в деревне поползли слухи, будто он давно не в колонии, а в зоне СВО. Об этом семье рассказал незнакомый семье парень, с которым сидел их сын.

— Потом какой-то парень позвонил, младший сын с ним общается. Он сказал: «Ваш сын уехал сегодня». Два дня набирали ребят в 20-х числах. А затем сказали, что их в Ростов увезли. Между двумя колониями, где сидят мои сыновья, была связь. Все друг про друга знали. Те, кто уехал, тоже одни звонят, другие не звонят. Мы боимся собственных мыслей и предположений, — поделилась женщина.

Елена, как и многие матери, которые пытаются найти своих сыновей, сначала попытала удачу узнать хоть что-нибудь у местных властей. Правда, как и во многих подобных случаях, получила только формальную отписку.

— Звонила местному майору. Он мне сказал, что руководство ЧВК не дает никакой информации, но подробно объяснил, какая у них экипировка, как одеты и обуты, почему там вооружение лучше, чем у наших солдат. Если что-то случится, говорил он, то нам сообщат. Я не совсем ему верю.

— Я и в прокуратуру писала Брянскую, и в УФСИН. Они мне отчет дали, что мой сын не захотел давать информацию о своем месте нахождения. А в колонию я звонила 9 января, там мне сказали: «У нас такого нет. Мы ничего не знаем, запрос сделайте». Они мне не скажут, где он, — расплакавшись, сказала женщина.

Недавно Елена услышала пугающие для любой матери слова: «Оттуда никто не возвращается». Несколько месяцев она не находит себе места.

— Я списывалась с парнем, который нам рассказал, что Миша мой ушел, — сделав долгую паузу, сказала Елена. — Думала, почему он сказал мне про сына только через две недели, ведь они договор подписали давно. Он молчал, а я бы съездила, хотя бы спросила, мозги бы промыла: «Зачем ты это делаешь?» Но там никого не пускали из-за карантина. Тот парень тогда мне сказал, что Миша поехал, чтобы срок скостить и денег заработать. Мой младший сын сказал: «Мам, оттуда никто не возвращается. Особенно те, кто с зоны. Не возвращаются».

У него ни жены, ни детей. Работал у нас на бойне, поросят забивал. У нас с ним были хорошие отношения. Может быть, и на что-то обижался, но он употреблял. Наркота-то когда выходит, через год? Может быть, это повлияло на психику. Он не кололся, а коноплю курил, — рассказала мать пропавшего сына.

Что еще почитать:

• какие деньги обещают осужденным за СВО? Рассказ жены завербованного и ответ ЧВК «Вагнер»;

• большой разбор от правозащитников о том, возможно ли спастись из ЧВК, что будет, когда осужденных помилуют и как попадают в частную военную компанию;

• разбираемся, на каком основании Евгений Пригожин помиловал заключенных за участие в СВО;

• колонка журналистки MSK1.RU, которая ежедневно получает по несколько десятков звонков от родственников, которые отчаянно пытаются найти своих близких в ЧВК.