«Он пробыл там всего два дня». Откровенный рассказ матери и жены погибшего бойца ЧВК «Вагнер», которые воюют за его наследство

4 октября 2022 года Ольга Цуканова услышала фразу, которую боится каждая мать: «Ваш сын трагически погиб. Скоро доставят тело». От ее ребенка — 27-летнего бойца ЧВК «Вагнер» Дмитрия — практически ничего не осталось, домой в деревню под Пермью привезли груз 200.

Ее сын пробыл в зоне боевых действий всего два дня, а после погиб. О его смерти рассказала администрация Карагайского муниципального округа.

После гибели солдата частная военная компания выплатила несколько сотен тысяч его родственникам. Хоть и прошло больше полугода, но близкие умершего так и не могут поделить полученные деньги.

У матери погибшего Ольги Цукановой, кроме Димочки, как она его ласково называла, есть еще пятеро детей. Самым младшим по 14–15 лет. По ее словам, смерть среднего сына скрывала его невеста Яна.

— 11 сентября он позвонил мне в последний раз и сказал: «Мам, нас отвозят на Украину. Теперь трубку берите с любых номеров. Всегда будьте на связи». 13-го числа он уже погиб, — со слезами в голосе вспоминает мать. — У него остался ребенок. Ему всего восемь месяцев было.

Ольга уверена, что невестка, которую она почему-то юридическим языком называет «сожительницей», специально ничего не говорила о сыне, чтобы самой получить все его посмертные выплаты.

— Он уехал на СВО в составе ЧВК «Вагнер», — вспоминает женщина. — Говорил, что разделит страховку пополам на внука и на меня, но всё досталось его сожительнице Яне. Я к ней всегда как к дочери относилась. Видимо, она подсуетилась и все деньги с медалями получила сама. Даже похоронить толком не дали. Меня просто отодвинули на задний план.

По словам матери, когда сын уходил служить, то указывал в качестве экстренных контактов номер ее и отца. На деле оказалось, что сотрудники ЧВК получили только телефон невестки.

— Когда Дима уходил, то удалил все соцсети. Его там попросили оставить номер телефона, чтобы связаться в случае чего. Позвонила его сожительница и попросила наши номера, сказала, что передаст ЧВК наши контакты. По факту ничего они не получили, — поделилась Ольга.

Тем не менее Ольга не сдалась, а продолжила искать информацию о выплатах после гибели сына. Она позвонила сотрудникам ЧВК, но те ей ответили, что доверенное лицо получило деньги, а их больше не стоит беспокоить.

— Я с трудом нашла номер представителя ЧВК. Они знаете, что мне сказали? — переходя на крик, сказала Ольга. — Сказали, что, кроме невестки, вообще никаких номеров нет. Каким образом так получилось, не понимаю вообще. Сотрудники спросили: «Какую вы страховку захотели, если он взрослый мужик, сам подписывал бумаги? Вам выдали на похороны 140 тысяч, будьте довольны». Деньги на похороны я тоже не видела.

Ольга рассказала, что за останками Димы поехала не она, а мать невестки Яны. Она до сих пор не понимает, почему за грузом 200 поехала чужая мать, а не родная.

— За моим ребенком ездили чужие люди. Мама Яны, а не я. Почему они мне ничего не дали сделать? Если я бы съездила, то поговорила бы с представителем. Я имела полное право забрать своего сына сама, — бойко отвечала Ольга. — Они мне бумаги не отдавали, а прислали их только после 40 дней. Я устраивала скандалы, писала им, звонила. Сожительница его говорила: «Зачем это вам? Вам ничего не положено». Всё как-то втихаря сделали.

— Я вообще не уверена, что похоронила своего сына. В документах написано: «Слепые, разрывные ранения головы и скелета». Могла хотя бы тест ДНК сделать, но не дали. А где тело-то? Тела-то нет. Когда он у меня родился, то весил 3800, какие 700 граммов, — с возмущением спрашивает отчаявшаяся мать.

Пока мы разговаривали с Яной, невестой Дмитрия, было слышно, как ребенок погибшего бойца плачет на заднем фоне. Солдат ЧВК оставил его, когда малышу было всего восемь месяцев. Ни уговоры невесты, ни страх смерти не смогли повлиять на решение Дмитрия.

— Он ушел в ЧВК добровольно. С Российской армией не мог заключить контракт, потому что имел судимость. Сначала вообще хотел пойти от кадыровцев, долго выбирал, но в итоге решил пойти в рядах Пригожина. Дима был патриотом, — поделилась Яна. — Очень болел за то, чтобы отправиться на спецоперацию, чтобы присоединиться к своим братьям и коллегам.

Мы очень хотели ребенка, но только через 5 лет совместной жизни смогли его родить. Дима говорил, что всегда мечтал и чувствовал, что служба — это то дело, которому он хочет посвятить себя. Во время военной подготовки в Краснодарском крае звонил мне, говорил: «Я попал в списки, обязательно вернусь. Жди», — поделилась последними воспоминаниями о любимом Яна.

Перед отъездом на спецоперацию Дмитрий подумал о том, на что его молодая семья будет жить. Именно поэтому, по словам Яны, завещал посмертные выплаты им с ребенком.

— Перед тем как он ушел, поднимали с ним вопрос, что будем делать без него. Дима сказал, что если погибнет, то проблем с деньгами не будет, все выплаты нам поступят. Договаривались, что мы купим свое жилье. Так и вышло, — рассказала нам Яна.

По словам невесты Дмитрия, они не поддерживали связь с его матерью Ольгой Цукановой и его родней. Как говорит Яна, именно она была указана как доверенное лицо, которому и поступили выплаты после его смерти.

— У нас не очень хорошие с его родителями были отношения. Не из-за ЧВК, а в принципе. Дима всегда их сторонился. Мы всегда только друг на друга полагались. Жили в другом регионе. Сейчас тоже связь не поддерживаем, — рассказала нам Яна.

• какие деньги обещают осужденным за СВО? Рассказ жены завербованного и ответ ЧВК «Вагнер»;

• большой разбор от правозащитников о том, возможно ли спастись из ЧВК, что будет, когда осужденных помилуют, и как попадают в частную военную компанию;

• разбираемся, на каком основании Евгений Пригожин помиловал заключенных за участие в СВО;

• колонка журналистки MSK1.RU, которая ежедневно получает по несколько десятков звонков от родственников, которые отчаянно пытаются найти своих близких в ЧВК.