«У абьюза нет лица». Как в Москве работают кризисные центры для женщин, пострадавших от домашнего насилия

Анна (имя изменено — Прим. ред.) несколько лет назад переехала из Рязани в Москву. В столице она познакомилась с будущим мужем и родила от него ребенка. Вскоре девушка обнаружила, что у ее супруга наркотическая зависимость. Он начал избивать Анну. Девушка решила написать заявление в полицию, сняла побои и сбежала в кризисный центр с ребенком.

Через несколько месяцев Анна забрала заявление и решила вернуться к мужу. Войдя в квартиру, она обнаружила, что тот продал почти всю мебель, чтобы получить деньги на очередную дозу. Во время одной из ссор муж выкинул девушку с балкона квартиры на четвертом этаже.

С переломами рук и ног девушка провела в больнице четыре месяца, а после вновь обратилась в кризисный центр, потому что поняла, что обратно уже не вернется. Пока москвичка находилась в шелтере, ей помогли оформить развод и найти работу. Бывший муж начал преследовать Анну, поэтому ей пришлось уехать из города.

Это одна из историй тех, кто обращается в московский кризисный центр для женщин. MSK1.RU поговорил с его директором Натальей Завьяловой о том, какую помощь могут получить пострадавшие от домашнего насилия девушки в Москве, почему мужчины истязают женщин и можно ли это исправить.

— Какие главные принципы вашей работы, на чём она строится?

— Мы предоставляем бесплатную помощь москвичкам, пострадавшим от домашнего насилия. Для проживания в центре нужен паспорт, СНИЛС, ребенку — свидетельство о рождении. Бывает, мы помогаем оформить документы. Всё зависит от того, в какую ситуацию попала женщина: пришла ли она самостоятельно, или нам пришлось ее забирать, или полиция привезла.

В среднем у нас проживание на два месяца. Этого времени часто бывает достаточно, чтобы решить проблемы. Бывают моменты, когда женщины живут в центре дольше, всё индивидуально.

— Получается, одним из главных критериев является прописка в Москве, а не временная регистрация?

— С временной регистрацией тоже помогаем. Мы никогда никого не оставляем без поддержки. Наш центр работает с партнерскими НКО, они поддерживают женщин, которые оказались в трудной ситуации.

— На ваш взгляд, в Москве достаточно шелетров, чтобы помочь женщинам, которые страдают от домашнего насилия?

— В нашем центре хватает места, чтобы помочь каждой обратившейся женщине. Когда девушка приезжает к нам, она в первую очередь получает психологическую и юридическую помощь. Бывает, что она пока не готова уйти из дома. Спрашивает: «могу ли я ходить на психологические консультации, тренинги, на групповые занятия?». Конечно, мы помогаем и полустационарно.

— Как вы проверяете, что женщине правда нужна помощь?

— Есть разные способы, чтобы понять, что у женщины происходит дома за закрытыми дверями. Визуально это могут быть побои, ссадины, ушибы. Некоторые женщины приходят к нам со справками из медицинских учреждений и с заявлением в полицию на агрессора.

Очень многое зависит от женщины. Некоторые категорически отрицают: «Да нет, у меня всё в порядке». Но мы понимаем, что это путь в никуда, и продолжаем общаться с женщиной, пока она не примет для себя решение.

— То есть вы в том числе помогаете и «эвакуировать» женщину в каких-то случаях? Как проходит этот процесс?

— У нас есть мобильная бригада, куда входит специалист из стационарного отделения, специалист по работе с семьей, клинический психолог и врач-психотерапевт. Врач всегда выезжает, это взрослый крепкий мужчина — ситуации бывают разные.

Если понимаем, что есть угроза для жизни женщины и ее детей, мы подключаем полицию. В зависимости от ситуации, наши специалисты помогают составить план безопасности. Самое главное, чтобы женщина не говорила демонстративно о своем уходе агрессору. По статистике, самые тяжелые телесные повреждения женщина получает, когда открыто говорит своему обидчику о решении уйти.

— Если вы столкнулись с сексуализированным насилием в отношении ребенка, вы просите провести проверку?

— С 2015 года психологи нашего центра используют специальное видео и аудиооборудование (комната Гезелла или «зеленая комната») для работы с детьми, пострадавшими от сексуального насилия. В сложных ситуациях мы вместе со Следственным комитетом проводим более детальную диагностику.

Был случай, когда мы на консультации с психологом увидели, что с ребенком что-то не так. Девочка начинала рассказывать, рисовать. Мы поговорили с мамой, она боялась, а потом всё рассказала.

Наш специалист может распознать ситуацию насилия, а дальше с женщиной работают Следственный комитет, полиция.

— А может ли в кризисный центр обратиться подросток, который столкнулся с насилием в семье?

— Подростки, страдающие от насилия в семье, могут обратиться за помощью по телефонам экстренной психологической помощи. К нам обращаются дети и подростки, которые узнают о нас из социальных сетей. Звонят на телефон доверия и говорят: «Вот у меня папа бьет маму, а мама боится об этом рассказывать». Такие случаи тоже бывают. Но, чтобы ребенок мог прийти на очную консультацию со специалистом, нам нужно получить согласие отца или матери.

— По закону это вполне понятно, да. А вот в случае, если женщина попадает в кризисный центр
с ребёнком, как вы помогаете детям?

— Если мать с ребенком живут в стационаре, скрываются, мы помогаем решить вопросы с обучением. В первую очередь агрессоры будут пытаться найти ребенка в школе или детском саду. Некоторые еще и обращаются в полицию: «У меня пропала жена». Мы сразу предупреждаем МВД, что у нас находится такая-то женщина, просим не разглашать ее местонахождение.

Мы помогаем устроить ребенка детский сад, в школу по месту нахождения. Младенцам организовываем молочную кухню. Мы взаимодействуем с разными ведомствами.

Также у нас очень много арт-терапевтических программ: мультитерапия, песокотерапия, на «Волшебной палитре» дети рисуют. Для малышей — занятия с логопедом, подготовка к школе. В центре большой спектр всяких спортивных мероприятий: тхэквондо, йога, пилатес, фитнес, и для мамы, и для ребёенка. Такой комплексный подход позволяет справиться с последствиями семейного насилия.

— Часто ли такое бывает, что женщинам всё равно поступает угроза? Как вы с этим работаете?

— Не часто, но бывает. Если женщина не хочет, чтобы агрессор знал, где она находится, мы просим ее выключить геолокацию в телефоне. Гаджеты могут навредить в этом случае. Был случай, когда у нас скрывалась женщина из благополучной семьи, ее полицейские привезли побитую с сыном. Она села в зимнем саду под пальмой, сфотографировалась и выложила фото в соцсети. Написала, что она чуть ли не в Италии — так всё красиво. А муж-то по геолокации ее нашел и с адвокатами к нам приехал.

Мы с командой, службой безопасности встретились с ними, обсудили ситуацию без полиции. У нас очень хорошая система безопасности, и в каком бы эмоционально нестабильном состоянии ни находился человек, дальше ресепшена мы никого не пускаем.

— А это побуждение к насилию откуда возникает? Это связано с зависимостями наркотическими, алкогольными?

— Зависимости часто становятся причиной насилия в семье. Но это не значит, что в благополучных, материально обеспеченных семьях его нет. Проявление насилия не зависит от степени благополучия семьи. В большинстве случаев обидчик — это человек с серьезными комплексами, заниженной самооценкой, который самоутверждается за счет других. Семейным тираном может стать мужчина, который имеет скрытые психические отклонения или же садистские наклонности.

Почему женщина становится жертвой и терпит насилие? Зачастую оказывается, что у нее какое-то глубокое чувство вины из детства. Мама недолюбила, и она тоже видела насилие в семье.

Бывает, что женщины бегут от насильника, а потом находят такого же. Это психологический аспект.

Есть и экономическое насилие, когда женщины становятся зависимы материально. Он ее наказывает, забирает карточку, не дает денег. Но, опять же, чтобы помочь женщине, у нее должно быть желание изменить свою жизнь.

— Вы же занимаетесь и с мужчинами. Расскажите подробнее, как проходит работа?

— У нас есть диалоговая мужская группа «О чём говорят мужчины». Когда мы ее запустили, записалось 20 человек, а через год остались 12. Это прекрасный результат. Остались те, кто хотел решить свои проблемы. К ним присоединяются новые участники. У каждого свои сложности.

К примеру, у одного проблемы с девушкой, у второго страх жениться из-за того, что он чувствовал в себе агрессивные нотки, а в детстве у него отец бил маму, у третьего проблемы с работой, и так далее.

Необходимость работать с мужчинами у нас возникла потому, что в основном агрессорами являются мужчины. А для нас важна профилактика домашнего насилия. Женщине очень трудно привести своего мужа просто на консультацию к психологу, если он этого не хочет.

Эта группа важна, потому что мужчине в такой обстановке легче всё рассказать, чем один на один с психологом. Мы приглашаем и тех, кто когда-то прошел эту терапию, чтобы они поделились своим опытом. С начала 2023 года мы набрали группу из 13 человек, сейчас занимается восемь.

— Замечали ли вы, что за последние два года к вам стало обращаться больше пострадавших от домашнего насилия?

— Мы такую статистику не ведем, этим занимается МВД. За психологическими услугами к нам обращаются больше, и для нас это очень важно.

В пандемию нам на телефон доверия звонили абсолютно благополучные женщины, которые не знали, как справиться. Они остались в четырех стенах с мужьями, которые прежде никогда не проявляли насилия.

У нас бывают сезонные всплески: летом может быть мало обращений, потому что люди уезжают в отпуска, а больше приходится на осень-зиму.

— Насколько в России вообще женщины осведомлены о проблеме домашнего насилия?

— Могу сказать, что женщины более информированы о проблеме домашнего насилия, чем пять лет назад. Они стали меньше бояться обращаться за помощью.

И в этом большая заслуга нашего кризисного центра и наших коллег из НКО. Привлечение внимания общественности, изменение отношения к проблеме насилия, поддержка государственных структур и общественных организаций — это эффективный инструмент предупреждения и предотвращения жестокости в семьях.

Призывая не бояться говорить о насилии, мы позволяем ранее «закрытой» проблеме стать более видимой и обсуждаемой. У нас работает телефон доверия, на который женщина может обратиться в любой сложной для нее ситуации. Не молчите, скажите, что вам сложно, что нужна помощь, и мы вам обязательно поможем.

Ранее MSK1.RU создал азбуку современного домашнего насилия. Мы собрали новые термины, которые описывают жестокость, но не имеют синонимов в русском языке.

Также мы публиковали историю 28-летней Марины Яндиевой из Ингушетии. Девушка заявила, что столкнулась с преследованием после того, как сбежала от домашнего насилия. По словам Марины, последние семь лет она жила в заточении. У нее забрали паспорт, родственники запрещали ей выходить из дома без их согласия и угрожали убийством чести в случае ослушания.