«Думали, что закончится, но, кажется, растянется на года». Репортаж из приграничного с Украиной поселка, где взорвался склад боеприпасов

Вот уже восемь месяцев — с тех пор как началась специальная военная операция — Белгород и его окрестности подвергаются обстрелам. Корреспонденты MSK1.RU побывали там и рассказали, как живет город. Но что же происходит в поселке Октябрьский, где буквально на днях, по заверению губернатора области Вячеслава Гладкова, подорвали целый склад с боеприпасами, а часть жителей даже эвакуировали на безопасное расстояние? Посмотреть на это своими глазами и пообщаться с местными отправился Дмитрий Толстошеев.

Ехать до Октябрьского от центра Белгорода на машине примерно полчаса. По дороге туда даже особо не замечаешь, что выехал из города.

— Здесь уже давно всё вплотную застраивается коттеджными поселками, — объясняет таксист.

В самом городе символики Z и V практически не видно, зато чем дальше от него, тем ее больше. По дороге встречаются огромные символы, ими заклеены почти все остановки. Среди всего этого стоит недостроенный одноэтажный дом. Сверху над ним лишь деревянные «ребра» будущей крыши, без установленных окон и даже без внешней отделки — просто каркас из блоков.

— Еще в начале спецоперации в него попал снаряд, — спокойно говорит таксист.

Сам Октябрьский на первый взгляд ничем не примечателен — обычный поселок городского типа. Наряду с большим частным сектором и маленькими одноэтажными домиками тут есть и многоквартирные дома по два–три этажа, свой многофункциональный центр, школа, магазины и мемориал советским воинам Великой Отечественной войны. Ну, и тот самый склад боеприпасов, который был взорван. По официальным данным здесь живет чуть больше восьми тысяч человек.

В отличии от города здесь уже можно встретить множество военных. Когда мы въехали, то первыми, кого увидели — были молодые парни в камуфляжной форме, которые стояли возле бронеавтомобиля и что-то обсуждали. Они внимательно посмотрели на нас и продолжили заниматься своими делами — курить, болтать друг с другом и играть с котом, который сидел в машине. По главной дороге Октябрьского периодически проезжают грузовики с военными — тяжелые машины в темной раскраске. У некоторых из них также наклеены скотчем Z и V.

А вот самих местных жителей на улицах Октябрьского довольно мало. В частном секторе и вовсе пустынно — лишь один–два человека могут идти куда-то по своим делам. Судя по всему — за продуктами в поселковый магазин. Не видно тут и детворы, лишь единицы идут под присмотром родителей.

Вообще люди здесь в отличии от Белгорода более настороженные. К съемке и расспросам относятся подозрительно.

— А ты не украинский ли шпион? Чего это тут с фотоаппаратом бродишь? — постоянно спрашивают они.

Мужчина, который гулял с дочкой во дворе одного из домов, заметил, что я фотографирую неподалеку от них и закричал:

— Что ты тут снимаешь, я тебя сейчас ФСБ сдам!

Среди домов в частном секторе висит табличка «Шиномонтаж», рядом несколько стареньких автомобилей. Рядом мужчина средних лет в черном спортивном костюме, и тут же парень помладше, болтающий с водителем подъехавшей «Лады». Поговорить с ними у меня не получилось. Сразу же после того как они услышали, что я журналист, мужчина пригрозил, что в мою сторону подует «ветер с камнями». Пришлось ретироваться.

Их можно понять — Харьков в 50 километрах, а граница с Украиной и вовсе в 20. Тем более что на днях ракета попала в склад, расположенный совсем рядом с ними.

Но несмотря на это, кажется, что и тут среди местных царит спокойствие. В поселке продолжается благоустройство — около домов делают тротуары, дворы. Кто-то работает у себя на огороде или моет свою машину.

Там, уже в Октябрьском, по дороге к остановке идет молодой мужчина в наушниках. Михаил — именно так он представился — рассказал, что страшно было только поначалу.

— Нормально живем, работаем. Конечно, возникает ощущение, что пора валить, но куда? Честно говоря, когда всё это началось, было очень страшно. Коллеги тогда стращали, что будто наш поселок бомбят. Я стал названивать своей бабушке, что да как. Пока что тут относительно спокойно, ничего не бомбят, живем, — как бы нехотя, сквозь эмоции и недоверие рассказал Михаил.

При этом, по словам самого Михаила, в мае и июне он жил в общежитии. Но внутренние переживания у него были совсем по другому поводу:

— Очень сильно переживали, было боязно, страшно, а уже потом как-то попривыкали. Знаете, внутренние переживания были, когда меня призвали, но оказался негоден даже для этого, — даже с некоторой досадой рассказал мужчина.

И кажется, что в этом поселке так же, как и Михаил, думает практически каждый. Вот из одного из дворов выходит Александра. Она отчаянно заявляет о том, что никто из Октябрьского уезжать не собирается: «Вы хоть всех обойдите».

Более того, местные считают, что в городе куда опаснее, чем у них:

— А зачем уезжать? Жизнь одна, мы ее уже прожили. А детей и внуков тут нет, они в Белгороде, а там еще страшнее. Там бьют больше, чем у нас. Тут это первый случай, что прилетело, а так не долетает или перелетает, поэтому никуда мы не собираемся. В начале думали, что быстро закончится, а сейчас, что растянется на года, — заключила Александра.

Хотя кажется, что из поселка всё же кто-то уехал. И это подтверждает продавщица поселкового продуктового магазинчика Валентина. Она говорит, что раньше у них было, как в маленькой Швейцарии, жить радостно. Теперь же всё совсем иначе:

— Мы ночами не спим. У нас каждый день залеты, налеты. Раньше вот тут наши вертолеты часто летали, когда мы отбили от границы. Мы думали, нас защищают. А теперь два дня тому назад у нас вот тут горело, подстрелили. Щетиновка недалеко от нас, село Красный хутор обстреляли. Вчера и позавчера в Белгороде.

Была тут, как рассказывает Валентина, и «долина для нищих», где жили мигранты со стран ближнего зарубежья.

— К нам все ехали, беженцы. Вот мы смеемся, там долина для нищих — дома построили. Киргизия, Казахстан, Узбекистан, все к нам ехали. У нас и вода, и газ. Поселок наш хороший, всё у нас тут отлично. У нас тут, как в маленькой Швейцарии, было, мы радовались. А вот с февраля не радуемся. У нас многие уехали. Как что, так эвакуация, — рассказала Валентина.

При этом сама она живет в этом же поселке и уехать из него не может как минимум из-за мужа — после второго инсульта он уже 3,5 года не может ходить.

— Я его даже не могу в подвал или куда-то отвести, — вздыхает женщина.

Некоторые же из жителей Октябрьского уже даже не пытаются планировать дальнейшую жизнь. На другом конце поселка Егор с мамой собираются ехать по делам. Они тоже говорят, что в первые дни было страшно, а теперь в моменты, когда что-то пролетает над ними, просто сидят в доме. И покидать район не собираются. На это у них тоже свои причины:

— Если мне выделят деньги, чтобы жилье купила, тогда, может быть, я и уехала, — объясняет мама Егора. — Но мой дом никто здесь не купит. Каждый день страх, я иду на работу и не знаю, вернусь ли обратно. Если раньше планировал дома ремонт сделать или что-то купить, то теперь нет. Просто думаешь, что вот сделаешь, а оно прилетит — и всё.

Но главное, местные отмечают, что сейчас им спокойнее, если стреляют.

— Если стреляют наши, значит, нормально. Если не стреляют, уже начинаешь бояться, потому что не знаешь, что откуда ожидать, — разочарованно рассказывает женщина.

Но есть в поселке и человек, для которого происходящее повторяется. Почти со слезами на глазах 83-летняя Евгения Дмитриевна сидит у ворот своего дома и вспоминает, что в Великую Отечественную войну в ее доме она и еще три семьи прятались от обстрелов.

— Я прошла ту войну. И слышала, и видела всё. И собирали картошечку эту мерзлую. Боюсь, что дойдет до этого. Страшно очень. Страшно и вспоминать, а оно опять наяву. Сегодня изредка так стреляли, а вчера было очень у нас страшно. Там за заводом кагатное поле, где свекла хранится для сахарного завода, и оттуда оно идет по ленте на него. Там так горело всё, так дымило, страх, гудело, стреляло. Вообще ужасно было.

У бабушки в Краснодаре живут две внучки, которые звонят ей каждый день и зовут к себе. Но уезжать же она не торопится, всё также напоминая, что уже пережила войну в детстве:

— Что это даст? Я вот поеду, брошу все? А что оно даст мне? Спокойствие. Я же говорю, что я прошла это в то время, малая. Так что, мне это прогремело, слава Господу богу. А что, идти некуда и свое бросить жалко, — заключила бабушка.

Соседи же ее приехали с соседнего села Журавлевка. Забрать, по ее словам, оттуда смогли только живность: кроликов, курей и коз, чтобы «хотя бы молоко было свое»:

— Огород же не выкопали. Картошечку, помидоры не собрали, потому что говорят: «Бабуль, вот как у вас листики, вот там понакиданы эти снаряды». И вот они бедненькие переехали. Но я им сказала: «Не переживайте. Есть у меня в погребе, я вам дам и огурчики, и помидорчики», — заботливо рассказала бабушка.

Напомним, вот уже несколько дней подряд над Белгородом работают системы ПВО. В четверг осколки снаряда попали в жилой дом — часть жилой 16-этажки на улице Губкина разрушена. Мы показывали, как он выглядит сейчас. Как рассказал губернатор региона Вячеслав Гладков, город обстреливают ВСУ. Позднее в Белгороде еще один снаряд попал в городскую ТЭЦ, а потом другой — в нефтебазу. А вечером в субботу стало известно, что утром 15 октября на военном полигоне в Белгородской области произошла стрельба. Гладков назвал случившееся терактом.

Всю информацию о специальной военной операции на Украине смотрите в нашем разделе.