«В руку — пулевое, в ногу — осколочное». Мать заключенного рассказала, как ее сын пропал из колонии и оказался в военном госпитале в ЛНР

25-летний Артем Смирнов из Ленинградской области пропал из колонии. В ИК-5 Кирово-Чепецка он не успел провести и месяца — 18 сентября его этапировали в неизвестном направлении. А спустя месяц молодой человек позвонил матери из военного госпиталя.

Женщина рассказала MSK1.RU о том, как она искала единственного сына и объяснила, как осужденных забирают на спецоперацию из колоний.

— Первый раз он позвонил через месяц — это было 15 октября. Сказал, что лежит в госпитале, где-то в Луганске. Сказал, что у него ранения: одно — в руку пулевое, второе — в ногу осколочное, — сказала Ольга.

Из немногословных объяснений сына она поняла, что контракт с ним заключили на полгода. Но уже две недели с Артемом нет связи.

— Когда он до меня дозвонился, попросил денег отправить, и я два раза отправляла на чьи-то карточки разные. Один раз 3000 рублей, второй раз — 1800. Он больше просил, но у меня просто не было, — объяснила мать.

Артема Смирнова этапировали из Выборгского СИЗО, где тот находился 1,5 года, пока велось расследование и шел суд, в августе попал в изолятор в Кирове. Там он отсидел карантин — сейчас это стандартная процедура — после чего парня направили в ИК-5 в город Кирово-Чепецк. Как рассказала Ольга Смирнова, первый и последний звонок из колонии от сына был 4 сентября.

Приговор по 158-й статье УК «Кража» Артему вынесли в феврале, с учетом времени, проведенного в СИЗО, ему оставалось сидеть около полутора лет. По словам матери, он собирался писать заявление на условно-досрочное освобождение.

— У него там была на 60 тысяч кража. Там довольно мутная история, особо разбираться не стали и посадили, — пояснила собеседница портала. — Если бы у меня на тот момент были бы деньги, можно было нанять адвоката, и ему бы такой срок не дали. У него был государственный адвокат, но он так, для галочки. Знала бы, что такое случится, я бы бегала бы занимала. На тот момент была сложная ситуация в плане финансов.

У Артема Смирнова в Ленинградской области осталась трехлетняя дочь. Самому осужденному 10 сентября исполнилось 25 лет.

— Совсем молодой парень. И теперь я не знаю, что он, где и куда мне звонить. И туда ехать, меня никто не пустит. Конечно, он взрослый, но я ведь всё равно его мать. И он у меня единственный сын. Я могла с сыном поговорить вообще? Почему они такое делают? — возмутилась женщина.

Связь с колонией пропала 14 сентября. Родственникам, звонящим в ИК-5, объяснили сбой техническими неполадками.

— Перед тем как уехать, ему и всем остальным ребятам не дали никому связаться, они заклеили, поотключали видеокамеры в колонии и отключили связь, — рассказала Ольга. — Тем, кто звонил, сказали: «Сломалась "Зонателеком"». Но там отвечали, что у них всё работает.

Представитель общественной организации «Русь Сидящая»* рассказала, как люди из колоний попадают в ЧВК «Вагнер».

— Обычно приглашение на службу начинается с отключения телефонной связи и интернета. Если пропала связь, значит жди ЧВК. Происходит это так. На режимный объект заходят люди с оружием. Всю колонию выстраивают на плацу. Затем Пригожин говорит: «Ребята, у вас есть шанс. Я такой же зек, как вы, только в прошлом. Поэтому предлагаю вам послужить Родине, еще и за деньги», — объяснила активистка фонда.

На днях Ольге Смирновой поступил звонок с санкт-петербургского номера телефона. У женщины спросили, готова ли она «получить за сына деньги».

— Сын у меня в разговоре еще номер паспорта спросил. Она (собеседница. — Прим. ред.) должна мне в первых числах ноября отзвониться и сказать, куда подъехать забрать деньги на руки, — сказала мать. — Что-то про сына по телефону я не стала выяснять. Я просто туда поеду и спрошу.

— Я у сына спросила, когда он мне звонил, можно ли с кем-то из руководства поговорить, хотя бы что-то узнать? Почему я не имею права информацию узнать? — вышла из себя женщина. — Я спросила: «А при ранении, что у тебя там написано в контракте?» Не ответил. Вначале он утверждал, что они его якобы отпустят, так как у него рука не шевелится. А что у него с ногой конкретно, он не сказал. Скорее всего, их в какие-то тюрьмы будут сажать, инвалидов этих. Куда они их девают раненых, мне неизвестно, родителям не сообщают.

Ольга написала обращения в Министерство обороны, военную прокуратуру и приемную президента. Ответа ей пока не дали.

MSK1.RU также обратился с вопросами о состоянии здоровья и местонахождении Артема Смирнова в УФСИН и в пресс-службу Евгения Пригожина. Последние ранее подтверждали информацию о том, что один из отбывавших наказание пошел добровольцем в ЧВК «Вагнер».

Однако просьбы издания в компании назвали «злоупотреблением активной жизненной позицией Евгения Викторовича [Пригожина]» и заявили, что некоторые добровольцы сами не желают связываться с родными.

— Некоторые добровольцы, особенно те, кто отбывал наказание в исправительно-трудовых колониях, не всегда хотят связываться с родственниками по той причине, что родные зачастую не обращали должного внимания на нынешних добровольцев, пока они отбывали наказание, — ответили в пресс-службе. — Сейчас же, когда эти люди своим героизмом и самоотверженностью заслуживают уважение в обществе, а также получают очень серьезное материальное вознаграждение, попытка родственников вступить с ними в контакт иногда становится чересчур навязчивой.

Мать Артема Смирнова поддерживает связь с другими родственницами заключенных, вступивших в ряды ЧВК «Вагнер». По ее словам, настроения среди матерей и жен разные.

— Очень много таких, как я. Кто-то даже за, что они туда поехали. А кто-то в ужасе. Я, например, категорически против, — рассказала она. — У меня ведь еще и брата родного мобилизовали 22 сентября. Мы его сами собирали, везде бардак. Только волонтеры нам позвонили, помогли, спасибо им. Сейчас говорит, что горячего питания нет, связи нет, спят в окопах. В Минобороны говорят, если брат не звонит, значит не может.

* Признан НКО-иноагентом.

Напомним, Госдума отменила запрет призыва осужденных во время мобилизации.