«Это лотерея». Как проходят актерские прослушивания в московском ГИТИСе: репортаж

В российских вузах начинаются вступительные испытания. Абитуриентам, мечтающим стать актерами, нужно готовиться к особенно длинной дистанции: перед экзаменом им предстоит пройти, как правило, несколько туров предварительных прослушиваний. И на каждом этапе — жесткий отсев. Так что до подачи документов и основного конкурса доходят действительно избранные.

Мир артистов, даже будущих и потенциальных, — тайна за театральной завесой. Но корреспондентке MSK1.RU удалось попасть за кулисы и выяснить, как проходят прослушивания на актерском факультете ГИТИСа — института из так называемой золотой пятерки театральных вузов России. Оказалось, драмы там разыгрываются совсем не понарошку.

Парни и девушки, миновавшие ворота, шепотом повторяют басни и стихотворения. Кто-то усердно двигает губами по кругу и напряженно оглядывает других. Впрочем, думаю, с легкомысленным выражением лица делать упражнения артикуляционной разминки трудно. Да еще в таких непростых обстоятельствах.

Конкурс на актерские специальности ГИТИСа колоссальный: в разные годы он доходил до 300 человек на место в первом туре, который проходят тысячи абитуриентов по всей стране и за рубежом. Например, в этом году вуз проводил выездное прослушивание в Казахстане.

Чтобы попасть только на вступительное испытание, нужно пройти три отборочных тура, где поступающие читают отрывки из прозы, поют, танцуют. До финального экзамена доходят примерно 60–70 человек.

— Учитывается выразительность внешних данных поступающего и ее соответствие внутренним данным. Обязательное требование — отсутствие органических недостатков речи и голоса, — напоминают на сайте ГИТИСа.

В ожидающей толпе абитуриентов, которые, видимо, должны прекрасно выговаривать слово «рефрижератор» звонким голосом, я случайно выбираю себе фаворитку. У Варвары — кудри, черные брови, зеленые глаза русалки и роковая красная помада на губах. «Буду болеть за нее: точно пройдет!» — решаю я.

— Конечно, я волнуюсь. У меня ситуация своеобразная: я приехала из Сибири в Москву и потеряла тут паспорт. Думала, сейчас пошлют. А я вот такая пришла — и пустили, — кокетничает девушка, игриво щурясь.

— Сразу проявили актерское мастерство, получается?

— Да, сразу. Сейчас, я считаю, очень важно взять себя в руки и не думать, что будет какое-то выступление. Просто спокойным образом прочитать, — как прилежная ученица говорит Варвара, с расстановкой повторяя будто бы заученные слова. Или, скорее всего, не раз прокрученные в беспокойной голове.

— Удачи! — искренне желаю я. Знала бы, что будет дальше, — прикусила бы язык.

— Это первый тур. Хромых, косых, шепелявых, — серьезным тоном шутит (?) мастер Алексей Игоревич Шейнин. — Блатных мест [в ГИТИСЕ] не бывает. Студенты сразу определяют, кто блатной. Сразу. Потому что люди выходят на площадку и должны работать. И кто взят по блату, так, как талантливые ребята, не работает.

— Волнуетесь перед прослушиванием, Алексей Игоревич? — спрашиваю я.

— Нет. Волнуюсь, когда мои [студенты] уходят. Я не просто волнуюсь — я страдаю. Они обучены все хорошо. Ну а дальше уж, у кого талант, у кого нет… Талант — вещь неощутимая. Есть ремесло, которым нужно овладеть. Тогда и гениальность, наитие, фантазия, вдохновение сыграют роль.

Первая десятка абитуриентов входит в кабинет и рассаживается. Среди них — вот так удачное совпадение — и та самая Варвара. Мастер дает команду:

— Глубоко вздохнули, выдохнули и рассмеялись. Чтобы не дрожать — не корову же продаем.

Поступающие с готовностью смеются. В немного наигранном смехе, правда, отчетливо слышится: у них-то на кону точно «корова», причем священная, — мечта стать актерами.

— Кто самый наглый? — интересуется Алексей Игоревич.

На «сцену» тут же выходит девушка в черном платье с рукавами-фонариками. Абитуриентка представляется и говорит, что приехала из Симферополя.

— Крым чей? — неожиданно задает вопрос мастер.

— Мой! Наш! — быстро выпаливает девушка.

— Зачем тебе всё это надо? Это же жуткий мир. Конкуренция [среди актеров] страшная. Каждый год в Москве выпускают 800 новых артистов. Здесь никто никому не нужен: тут все есть.

— Я нужна.

— Ну, читай что хочешь.

Я внимательно слушаю каждого абитуриента, ощущая себя кем-то вроде восхищенной старшей сестры, которая пришла на спектакль любимых младшеньких. После первого выступления у меня вообще появляется глупое желание поаплодировать: так мне хочется поддержать. Слава богу, я вовремя себя одергиваю.

— Варвара Михална! — вызывает педагог.

— О-о-о-о, я как чувствовала! — смеется девушка. — Вы знаете, сижу и думаю: «Наверное, сейчас буду я». Я к вам приехала из Сибири, из Иркутска…

— Были мы в Сибири. Мы везде были. У нас же маленькая страна. Как Франция. Или Эстония, — всё таким же серьезным тоном иронизирует Алексей Игоревич.

— Я по образованию художница…

— Я чувствую, что ты родилась во втором году.

— Так уж это чувствуется? — шутливо интересуется Варвара. Но настроить на свою волну мастера у нее, похоже, не выходит.

— Где ты шлялась так долго?

— В художественном училище имени Копылова я шлялась. Рисовала. Ну и сейчас еще рисую. Вроде как… — менее бойко отвечает абитуриентка.

Тем не менее сначала всё идет хорошо. Варвара читает отрывок из пьесы Михаила Рощина «Эшелон», изображая разбитную героиню. Она пьяно качается, цокает языком, ахает.

— Вот уж чего в жизни не думала! Арбатская девочка была! Как птичка! Фартовая девочка!..

А потом Варвара переходит к басне «Лисица и Сурок». И вот тут фарт кончается.

— Андрей Иванович Крылов…

— Еще раз! — одергивает мастер.

— Иван Андреевич… — драматическая пауза: девушка испуганно округляет глаза и зажимает рот руками, осознавая ошибку. — Ой, простите. Господи!

Раздается нервный смешок.

— Молодец. Может быть, ты о чем-то думала?

— Об экзамене думала. Так, ладно.

Обидная заминка, впрочем, не мешает ей вжиться в роль плутоватой лисицы — так что я от своей ставки не отказываюсь.

Аудитория пустеет, и Алексей Игоревич озвучивает вердикт:

— Двух мальчиков возьму. Была девочка одна, с хорошим лицом.

Я улыбаюсь и киваю…

— Но с ногами беда.

Из меня актриса точно никудышная. Я уверена: скрыть изумление от откровенного замечания у меня не выходит.

— Мы же хотим, чтобы потом зритель был доволен. А так, что была бы хоть одна такая характерная или инженю (амплуа наивной девушки. — Прим. ред.)... Героинь не было, — досадливо дергает щекой мастер.

Я быстро бегу на улицу, где абитуриентам озвучивают результаты прослушивания.

— Не-е-ет! — тянет Варвара, когда слышит фразу: «Остальным спасибо!»

Она эмоционально ругается, всплескивает руками, курит — и расстроенно бросает сигарету на асфальт.

— Приятно, конечно, когда называют твою фамилию. С другой стороны, обидно за ребят, которых, к сожалению, не назвали. Хотя все очень талантливые. Понимаешь, что они живут профессией так же, как и ты. Но это лотерея. Значит, не твой мастер, — говорит Павел. Счастливчик, которому удалось пройти дальше. Пока счастливчик.

Парень смеется: он забыл переобуться и пришел в кроссовках и костюме.

— Может быть, это добавило шарма мне, — шутит он.

Я наконец-то ловлю Варвару. Неловко пытаюсь утешить и приободрить: ну надо же было так неудачно пожелать удачи!

— У меня безвыходная ситуация. Я совсем старая: мне 22. Паспорт еще потеряла. Подумала: если жизнь так меня опускает, может быть, сейчас что-то получится? Я чувствую, что это мое. Ну неужели я так *** читала? Неужели я такая бездарная? В первый раз [после отказа на прослушивании] хотела плакать. Сейчас хочу напиться, — признается девушка.

Но все-таки надежду Варвара не теряет. Ей очень нравится ГИТИС, и она думает, что нужно попробовать попасть в мастерскую другого педагога вуза.

— Ладно, Надя, спасибо тебе. Я пошла ходить, бродить, страдать, — мы обнимаемся с Варварой на прощание.

Напоследок я ловлю себя на мысли: «Хорошо, что мои отношения со сценой закончились вместе с танцем маленьких утят».

Ранее мы рассказывали, в каких еще вузах Москвы готовят будущих актеров.