Тонированные джипы, ящики с алкоголем и голодные мальчики. Как жил подозреваемый в педофилии настоятель подмосковного монастыря

Недавно мы писали о том, как в подмосковном управлении Следственного комитета сообщили о задержании Анатолия Суворова — представителя «истинно-православной церкви» (ИПЦ).

85-летнего руководителя религиозной организации, не имеющей отношения к РПЦ, подозревают в преступлениях против половой неприкосновенности нескольких подростков.

Заявление на настоятеля Анатолия Суворова написали двое парней. Сейчас одному из них 18, а второму — 23 года. По заверениям пострадавших, в 2016–2017 годах священник подвергал их сексуальному насилию.

Рассказываем, что по этому поводу думают жители деревни Острово, расположенной неподалеку от Орехово-Зуева, и работники монастыря и что происходит за стенами этой таинственной религиозной организации.

Кирпичное ограждение монастыря внушает величие. Фигурная укладка выдает в постройке принадлежность к чему-то православному. Кресты и огромные надписи «ХВ» видны при въезде в деревню, а находясь в непосредственной близости, кажутся еще больше. Охрану объекта поддерживают многочисленные камеры видеонаблюдения. Обеспечивая безопасность по периметру обители, они следят за происходящим снаружи. Но вот рассмотреть то, что было внутри этих стен, к сожалению, не представляется возможным. Правда, очищенный от сугробов и изрезанный узорами от шин периметр свидетельствует о том, что жизнь там бурлит.

Красные металлические ворота, пропускающие машины внутрь, украшены различными богоугодными надписями: «Да хранит Господь монастырь сей!», «Внимание, ведется видеонаблюдение» и самая огромная из них и, как позже выяснилось, наиболее значимая: «Карантин».

Когда корреспондент MSK1.RU приехал на место, никого вблизи монастыря не было. В деревне — тоже. Глухую тишину нарушал свист ветра и бесконечный гул гусей, доносившийся из-за соседнего забора. Эта территория тоже принадлежит монастырю, как и все ее обитатели. Вот только кто с этими гусями нянчился, было неясно, так как забор и там довольно высокий, хоть и несколько проще.

Неоднократные попытки достучаться до кого-нибудь из обители ничего не дали. Даже несмотря на то, что в график работы монастыря я вписывался, открывать всё равно никто не хотел. Посему крепость эта казалась поистине неприступной.

К счастью, местные жители все-таки нашлись. Небольшая компания пожилых людей в теплых куртках и валенках с галошами беседовала возле дороги. Едва я начал разговор, как они тут же поняли, зачем я здесь:

— Вы, наверное, из новостей, да? — произнесла одна из местных жительниц.

— Да, пытаюсь что-нибудь про монастырь узнать.

— Мы как раз о нём и говорили. Когда полиция сюда приезжала, я стала одной из понятых, представление об этом заведении имею.

— Кто-нибудь из вас был в монастыре? Что там вообще происходит, за этой стеной?

— До последних событий меня там не было, как и абсолютно всех желающих, — продолжила женщина. — Монастырь себя так вести не может. Они постоянно закрыты даже для местных жителей. Туда вообще никак нельзя попасть, если ты не свой человек. Сейчас у них звонок есть, а вот раньше они стучали в эти огромные ворота — отбивали определенный ритм, чтобы отсеять своих от чужих. Все строения, принадлежащие этой «организации», расположены на большом частном участке, который она приобрела в конце девяностых или в начале нулевых. И с тех самых пор они никого к себе не впускали.

И вот разве «божьи люди» вправе не пускать в церковь прихожан? Я считаю, что это неправильно. Они каким-то отшельничеством занимаются. Знаете, такое ощущение, что монастырь — это просто прикрытие для чего-то не очень хорошего.

— Ну, может быть, когда-нибудь исключения все-таки были?

— У меня дом прям напротив монастыря, я тут 12 лет уже живу, — добавил один из жителей. — Кучу раз уже фотографировали монастырь, кучу раз пытались с кем-нибудь поговорить, а всё без толку. Помню, когда еще только переехал, хотел посетить церковь на территории монастыря и говорю одной служащей, мол, можно войти? Она мне ехидно и даже с некоторой насмешкой ответила: «Ну попробуйте, попробуйте». Войти я, разумеется, так и не смог. Со временем я осознал, что это нереально. А вот в последнее время у них причина появилась — начали на карантин ссылаться.

Пока я ходил вокруг монастыря, обратил внимание не только на камеры видеонаблюдения, но и на дверной замок с паролем.

— Вы говорили, что они впускают только своих, но кто это такие и как это происходит?

— Как правило, это какие-нибудь машины с неизвестными нам людьми, которые на служителей или каких-нибудь, скажем так, типичных работников монастыря или церкви не похожи вовсе — строгие костюмы или джинсы со свитером вместо рясы и прочих облачений, — продолжила рассказывать местная жительница. — И машины эти, что интересно, не самые простые. Тонированные джипы, всякие иномарки и так далее. К ним выходит парень, открывает эти огромные врата, они заезжают на территорию — и врата закрываются. Причем это происходит в любое время — и днем, и ночью, и в будни, и в выходные, и в праздники. Еще бывает, что к ним фуры приезжают. Они разгружаются и сразу же уезжают. Что им привозят? Кто к ним туда заезжает? — неизвестно. Нам ничего рассказывать не хотят и вообще сторонятся нас, не желая вступать в контакт.

Сейчас, например, у них там совершенно точно находится минимум один мужчина. Он у них там шофер, катается на легковом автомобиле. Очень дорогой автомобиль, между прочим, и он у них там такой не один. Когда оперативники назвали цену этого автомобиля, я, честно говоря, немножечко ошалела.

— И чем же эти гости там занимаются?

— Отдыхают, возможно. У них там и ящики с алкоголем, и сауна своя, и катакомбы — фэн-шуй. Наверное, там какие-то очень богатые люди останавливаются. Вообще, когда я наконец увидела этих монашек, волосы дыбом встали. Ощущение, что они там ничего и никого не боятся. Не могут монашки так отвратительно себя вести. То, как они себя вели с оперативниками — ругались, перебивали, проклинали, — это неприемлемо. Сами оперативники же вели себя корректно. Им можно было только посочувствовать.

— А откуда там дети? Как они там появляются?

— Они очень много детей привозили в свое время на лето из детского дома. Забирали они их к себе якобы работать — помогать по хозяйству. Их они использовали, по сути, как рабочую силу. Плюс многие мальчики, когда из детских домов выпускались, вербовались монастырем. Их, конечно же, тоже потом использовали для собственных нужд.

— А что за пристройка возле монастыря? Она используется для домашнего скота?

— Да, всё верно, эта гигантская территория используется для домашнего скота. У них там много живности есть: козы, овцы, куры, гуси. Их там очень много, одних только гусей от 500 до 700 голов, как и овец. Еще и бараны есть, их там около 200 штук. Еще у них пони есть. Понятия не имею, зачем им пони, но и они есть. У нас дом расположен при въезде в деревню, так вот они там часто свой скот выгуливают, мимо нашего дома постоянно проходят. Проехать или пройти, когда они это делают, просто невозможно. Вонь стоит на весь поселок, всё загажено всегда. Благо, сейчас зимой не видно, но летом просто ужас какой-то.

— Я в гараж заехать не могу, потому что столько этого «добра» налипает, что лучше и не уезжать никуда, — продолжил мужчина. Еще они собачек выгуливают. Выращивают собак породы шпиц и продают оптом. Но не только маленьких собачек они выращивают. Плохо разбираюсь, но очень на волкодавов похожи. Из-за них заборы везде погнутые, они бросаются на них, когда срываются.

— И давно ли они занимаются скотоводством?

— Давно. Мы несколько раз уже писали заявления в полицию города Дрезна. Просили навести порядок, тут антисанитария сплошная. Особо нам это не помогло, но тут хотя бы коров убрали. У них было большое стадо коров когда-то, резкий запах — вонь тут у нас перманентно стояла. Лепешками всю дорогу замазали. Нельзя в таком большом количестве их заводить.

— А какие-нибудь еще статьи дохода у них есть?

— Конечно. Обхаживают одиноких бабушек с хорошим имением, затем под себя их квартирки подминают и пенсию вместо них получают. Причем их плохие квартирки не интересуют, они их не берут. Вот тут одна бабушка пасла гусей. Она очень старенькая — еле ходит. Летом жара, а она в полушубке, потому что уже косточки не греют. И вот она и рассказала, так сказать, из первых уст. Много обещали, но ничего не выполнили. Несмотря на то что у них много скота и сауны, кормят они своих невольников плохо. Сладкое только на Пасху. Мальчишки, которые тут раньше тоже скот пасли, вечно голодные были. Выносили им всей деревней покушать.

— А почему бы не уйти, если всё так плохо?

— Не могут. Никуда уже не денешься, они паспорта отнимают, карточки пенсионные и не выпускают. Деньги сами снимают и пируют. Был у нас тут один мцыри, когда еще коровы у них водились. Он очень хотел свинтить из этого места. Он, как и многие другие мальчики, оказался в монастыре после детдома. По прибытии изъяли паспорт. Долгое время что-то пытался предпринять. В итоге получилось с помощью хитрости выбраться: сказал, что к отцу нужно срочно поехать по какой-то причине и для покупки билетов необходим паспорт. Вернули они ему паспорт для этой процедуры, а он сбежал.

Поговорив с местными, я решил штурмовать монастырь во второй раз. Хотелось услышать их мнение или хотя бы побывать с обратной стороны стены. В какой-то момент к монастырю приехал автомобиль с мужчиной, который занимается ремонтом. Одна из служащих открыла дверь и позвала настоятельницу. Но та не захотела со мной говорить. Тогда я побеседовал с мужчиной, который приехал к ним.

Со слов работника, на территории монастыря проживает около 40–50 человек. В основном это пожилые женщины, но есть и несколько молодых. Помимо женщин есть и мужчины. Их там около 5–6 человек. Чего-то странного он не замечал. Но справедливости ради работает он у них хоть и долго, но делает это не так часто.

Когда автомобиль въехал на территорию монастыря, снаружи вновь повисла тишина. Всё изменилось, когда из соседней пристройки, где держали скот, вышел мужчина с опущенной бородой. Увидев меня, он немного замешкался и поспешил войти в другую дверь, которая находилась метрах в десяти. Пока он это делал, я успел задать вопрос:

— Вы работник монастыря?

— У нас карантин, не могу разговаривать.

После этого он еще сильнее ускорил шаг и хлопнул дверью перед моим носом. Спустя еще какое-то время он еще раз вышел. Я задал ему всё тот же вопрос, сказав, что мы с ним можем поговорить на расстоянии и что маска у меня с собой есть. Немного помолчав, загадочный мужчина произнес:

— У н-нас карантин, у меня… У меня нет времени.

Исчезнув вновь, он больше не появлялся. Лишь изредка его силуэт мелькал у двери, когда он подглядывал за мной, ожидая, по-видимому, когда я уйду.

Напомним, Орехово-Зуевский суд Московской области арестовал 85-летнего настоятеля женского монастыря Святой Живоначальной Троицы Анатолия Суворова. Он проведет в СИЗО ближайшие два месяца.

Кроме того, на Анатолия Суворова жаловались и раньше, просто этой информации не давали ход из-за сильного покровительства. Настоятель этой раскольнической церкви был задержан 11 января. Ему грозит до 15 лет лишения свободы.

Ранее MSK1.RU рассказывал о деле экс-схиигумена Николая (Сергия) Романова, который отсидел за убийство, захватил монастырь и избил Собчак. В ноябре 2021 года его отправили в колонию за склонение к самоубийству. Также читайте о том, как 11-летняя девочка смогла обхитрить педофила-рецидивиста и спастись.