«Не успел даже попрощаться». Семья мобилизованного отца ребенка-инвалида борется за его возвращение

С момента прекращения раздачи повесток в рамках частичной мобилизации в России прошло уже больше трех месяцев, но некоторые семьи до сих пор борются за возвращение своих мужчин, призванных на фронт, домой.

В редакцию MSK1.RU обратилась москвичка Елена с просьбой рассказать историю ее брата, Александра Козлова. Его мобилизовали в конце сентября, дома у мужчины остались двое детей, один из которых — инвалид. Также Александру, по убеждению родственников, полагалась бронь: он работает машинистом-инструктором в московском метро.

Рассказываем о том, как Александр оказался на службе, и о борьбе близких за его возвращение.

23 сентября прошлого года, через два дня после объявления в России частичной мобилизации, в дверь квартиры Александра позвонили.

— К брату пришли рано утром, — рассказывает Елена. — Вручили повестку, велели явиться в военкомат района Измайлово в тот же день. Саша собрал документы, чтобы получить отсрочку. Не бегал, всё по закону, пришел сам со справкой об инвалидности ребенка.

Сказали, что никакие бумаги их не интересуют. По военному билету годен — значит поедет служить. А ведь он только срочником был, и то в 2008-м. С тех пор оружие в руках не держал, всё забылось.

На сборы Александру дали всего пару часов. Дети были в школе, и мужчина даже не смог с ними попрощаться. У него также не было времени оформить доверенность на родственников, по которой они могли бы действовать от его лица. Об этом Елена и супруга Александра потом жалели больше всего.

Александр оставил дома жену и двух сыновей 7 и 10 лет. У старшего мальчика инвалидность: ему еще в раннем детстве диагностировали диабет.

— Ребенку требуется постоянный уход, — с горечью рассказывает Елена. — Нужно всё время следить за уровнем сахара в крови, колоть инсулин. Их мама, жена Саши, работает, чтобы обеспечить детей, никто из родственников не может помочь присмотреть за ними, поэтому ей приходится справляться одной.

Сама Елена взяла на себя всю бюрократию, связанную с попытками вернуть Александра домой. Она обращалась в Генеральную прокуратуру, в военную прокуратуру, в Министерство обороны и дважды — в приемную президента. Кроме того, Елена подавала иск в суд, но его отклонили.

Чтобы понять основания для возвращения Александра домой, Елена начала изучать закон. Выяснилось, что на текущий момент отцы двоих детей, даже если один из них инвалид, подлежат мобилизации.

Однако надежда семьи Александра — на законопроект о внесении дополнения в статью 18 Федерального закона «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации». Если он будет принят, то отцам, имеющим на иждивении ребенка-инвалида, будет полагаться отсрочка вне зависимости от количества детей в семье.

На данный момент судьба этого законопроекта неясна: он был внесен на рассмотрение Госдумы 31 октября, 1 ноября состоялось предварительное рассмотрение, а дата следующего — не назначена.

Еще один вариант для получения отсрочки — бронь. Родственники Александра убеждены, что его как машиниста-инструктора метрополитена (ведь это стратегический объект) не должны были забрать на службу. Но на самом деле никаких официальных заявлений об этом, увы, не было.

В начале октября председатель профсоюза работников общественного транспорта Юрий Дашков сообщил в разговоре с RTVI, что водителей общественного транспорта и машинистов метро в Москве не должны призывать на военную службу — на них распространяется бронь от мобилизации.

— Метрополитен является стратегическим объектом, поэтому даже если в Москве начнутся какие-то боевые действия, то машинистов метро точно не будут привлекать, — отметил Дашков. — Весь общественный транспорт является особым объектом [инфраструктуры], имеет определенный класс. Поэтому и в случае войны они будут выполнять свои задачи: перевозить раненых, грузы и так далее.

Но, поскольку эти утверждения исходили от представителя профсоюза, а не из государственных источников, судить о том, действительно ли сотрудникам метрополитена полагается бронь, сложно. Никаких официальных сообщений об этом нет.

— Саша связывался с нами, пока был на учениях в Наро-Фоминске, где он провел пару недель, — рассказывает Елена. — Позвонил жене, дал знать, как у него дела. После того как его отправили на фронт, звонить он уже не мог. Мы знаем только, что он где-то в Луганской области.

Он говорил, что жив и здоров, передавал привет детям. Также иногда кому-то из военных удается дозвониться до своих родственников, через него и сослуживцы дают о себе знать семьям. В последний раз так было в конце декабря или в начале января. С тех пор — ничего. Мы даже не знаем, как он там, жив ли. Его семья справляется, но надолго ли хватит их сил? Мы просто хотим вернуть Сашу домой, но без этой злосчастной доверенности мы бессильны.

Из прокуратуры, когда я впервые отправляла письма, приходили хоть какие-то ответы. Да, пускай отписки, что дело куда-то передано, но хоть что-то. Когда я писала снова — уже ничего.

Недавно мы собрали всё, что власти говорили об отсрочке для многодетных отцов, и писали о том, как сложилась судьба мобилизованных в прошлом году россиян. Кто-то из них вернулся домой, другие — всё еще в зоне СВО. Также ранее мы публиковали мнение военного эксперта о возможности второй волны мобилизации. Читайте интервью с двумя призывниками, которые попадают под осенний призыв. Ребята рассказали нам о своих переживаниях перед возможным призывом.