«Дай бог, будет стоять». Москвич — о том, как без знаний и опыта вместе с мигрантами строил реновационные дома

Читатель MSK1.RU Владимир Г. проработал два месяца в должности монтажника-разнорабочего. Студент смог поучаствовать в строительстве домов, в которые будут переселять москвичей по программе реновации жилья. Он прокладывал проводку, хотя совершенно не разбирается в электрике и такой работой никогда не занимался. Подробнее об этом — в его колонке.

Мой друг проработал на стройке пару дней и стал звать меня туда. Делал это подозрительно настойчиво. Он с нездоровым восторгом отзывался о выматывающем тяжелом труде:

— Там такой балдеж! Простой коллектив. Мужики истории смешные рассказывают. Каждый час — перекур. В двенадцать — обед. Там замечательно. Давай к нам!

Чем он там занимался, объяснял размыто. Вроде как электромонтажник. Вертит какие-то провода в строящемся доме. Он уверенный специалист: прошел месячные курсы электрика, но мне говорит, что знания о деле необязательны. Строить дома сиротам и переселенцам из пятиэтажек получится у каждого.

В итоге я позвонил прорабу. Состоялся примерно такой диалог:

— Опыт есть?

— Нет.

— Что-нибудь знаешь?

— Нет.

— Ну ладно. Звони в отдел кадров, устраивайся.

Так я и устроился в строительную фирму. Взяли меня не как электромонтажника, а как монтажника-разнорабочего с окладом 55 тысяч рублей (ранее мы рассказывали, сколько в Москве получают мигранты, не знающие русского языка. — Прим. ред.).

Стройплощадка оказалась местом силы тюркских народов. Узбеки и киргизы каждый день просыпаются в своих съемных жилищах и с окраин стекаются к стройке на восток столицы. Русские тут тоже есть, но они в решительном меньшинстве. В восемь утра начинается рабочий день.

Люди в серых спецовках толпятся у бытовок — серых вагончиков, выстроенных в ряд в два яруса. Над нами развевается знамя победы, которое кто-то прикрепил к контейнеру, где хранятся инструменты. Непонятная восточная речь разбавляется привычным русским матом и профессиональными терминами. Бесконечные рукопожатия.

Вчера прошел дождь, поэтому ботинки утопают в вязкой грязи. Над нами возвышаются светлые многоэтажки. В них нам предстоит работать.

Вагончик, где сидит начальство, располагается прямо на бытовке работяг. К нему ведет импровизированная деревянная лестница. Из вагончика появляется бригадир. Народ поднимает головы, разглядывая начальника. А он, опираясь на перила, разглядывает нас.

— Азурбек, Кунжутбек, Аспиридин! — выдает он невероятные фонетические комбинации. — Идете на второй этаж! Ирыдон, Мехмат, Квадрат — в подвал!

Я восхищался этим человеком. За то, как он смог выучить десятки имен с таким экзотическим чередованием звуков. Впрочем, потом выяснилось, что эти слова он придумывал, переиначивая настоящие имена, на что жаловались мне коллеги. Но восхищаться им меньше я не стал. Бригадир руководит людьми, даже не запоминая их имена, придумывая их на ходу. А ему всё равно безропотно подчиняются. Человек наполеоновских масштабов.

В первый свой день я безобразно торопился. Старался сделать всё быстрее и очень тупил при этом. А потом я заметил снисходительные взгляды моих коллег. С опытом приходит понимание, что на стройке не надо торопиться. Стройку надо прочувствовать. При мне дагестанцы обучали чернокожего парня английскому языку. Несколько ребят из другой бригады чуть не сожгли электрощит: они решили воткнуть два оголенных провода в удлинитель, чтобы подкурить сигарету. Здесь на тебя начинают косо смотреть, если ты отказываешься от предложения своровать что-то со склада. Раны тут перематывают изолентой.

Фасад домов уже отделали. Сейчас бригады прокладывают электричество и воду. Мы же проводили слаботочные системы и всё с ними связанное. Интернет, радио, телевидение, пожарная сигнализация — это все слаботочка.

Суть работы проста. Есть мотки разноцветных кабелей — бухты. Их нужно измерить и засунуть в волнообразные трубы — гофры. Затем эти трубы с кабелями нужно разложить по квартире или подъезду и закрепить. И так — на всех этажах. Этим я занимался почти каждый рабочий день.

Меня выдали в напарники киргизу Азимбеку (имя изменено). 25-летний парень не знал ничего об электрике. И я тоже. Мы с ним любовались чертежами как образцами современного искусства. Но оказалось, что теоретические знания простому работяге действительно не очень нужны. Явные косяки заставит переделывать бригадир. Всё остальное, возможно, будет работать. Дай бог, дом будет стоять.

Его кто-то обучил этой простой, монотонной работе. Теперь он передавал свои знания мне. За это он попросил меня обучить его русскому языку. Азимбек очень комплексовал из-за своих знаний великого-могучего, хотя говорил на нем довольно сносно, в отличие от его земляков. В безжизненных интерьерах из голых бетонных стен и мешков со штукатуркой я объяснял ему разницу его агглютинативного киргизского и моего флективного русского (как я радовался, что эти знания мне пригодились). А он мне показал, как руками отсчитать длину в метр с погрешностью в полметра. И рассказал о своих переживаниях трудового мигранта.

Отдельной публикации заслуживают мои русскоговорящие коллеги. Ветеран Донбасса, беженец из Луганска, бесконечно рифмующий всё со всем старик, панк и загадочный мужчина, вещающий теории заговора, прерываясь на видео из «ТикТока». С этой командой мы строили жилые дома. Но подробнее о ней Владимир расскажет в следующих материалах.

На сегодняшний день в программу реновации включено более пяти тысяч столичных домов. Некоторым горожанам нравятся эти перемены, другие выступают резко против. Ранее мы собрали самые яркие мнения наших читателей, чтобы выяснить, как москвичи относятся к происходящему.

Многие также задаются вопросом, можно ли выйти из московской программы реновации. Читайте, что на этот счет говорят юристы. Кроме того, вам может быть интересно узнать о других проблемах, с которыми столкнулись москвичи, переехавшие по реновации: мы рассказывали о новостройке в Измайлово, которую заливало водой несколько дней, и о том, как одна из хрущевок осталась чуть не под окнами нового дома: когда ее сносили, жители нового дома дышали строительной пылью.