«Людей никто не спрашивает»: эксперты — о строительстве мечетей в России и межнациональных конфликтах

Дискуссии вокруг мусульман в России не прекращаются. Чуть поутихли страсти вокруг строительства мечети в Москве, но проблема нехватки мест для богослужения никуда не делась. В столице действует не так много мечетей, и даже с учетом молельных домов в обычных квартирах их не хватает на всех верующих. Во многих городах картина похожая.

Еще со школы мы знаем, что Россия — многоконфессиональная страна, здесь живут и христиане, и буддисты, и иудеи, и мусульмане, атеисты и многие другие. Однако всё время находятся недовольные: то строительством мечетей и мусульманскими праздниками, то хиджабами у старшеклассниц. Полемика возникает еще из-за мнений, что главная религия в нашей стране — православие, хотя официально это нигде не прописано. Да, первые лица России ходят в церковь и посещают рождественские и пасхальные службы, но это говорит лишь об их личных предпочтениях, но никак не о государственной религии.

Почему до сих пор ведутся споры о том, строить мечети или не строить — недостаток знаний, культуры, или вопрос религий слишком всплыл на поверхность в обществе? И можно ли поставить точку в этом споре, сделать так, чтобы всем было комфортно жить и исполнять обряды своей религии, и наконец-то решить вопрос нехватки мусульманских храмов в России. Мы спросили духовных лидеров обеих конфессий и общественников о том, может ли быть компромисс в этом вопросе и как примирить москвичей. Публикуем их мнения.

Первый заместитель председателя Совета муфтиев России и Духовного управления мусульман РФ Рушан Аббясов считает, что нет никаких межконфессиональных разногласий и многие межрелигиозные конфликты порождает фейковая информация и вбросы, направленные на то, чтобы перессорить людей:

— Вы говорите про мусульманские, но столько же случаев со строительством православных храмов среди православных. Нужно правильно давать информацию, потому что, например, по Косино мэр Москвы четко сказал, что была фейковая информация про то, что мечеть будет на 60 000 человек.

Есть категория людей, которые не хотят, чтобы какие-то объекты строились, и искусственно пытаются разжигать конфликты, вбрасывая фейковую информацию в общество. У других людей уже складываются стереотипы, они начинают ругаться, что появится какой-то комплекс, будут толпы. Всё происходит из-за того, что кто-то искусственно провоцирует население. Насколько я знаю, когда проводили опрос среди православных, никто не возражал [против строительства мечети в Москве], ведь все понимают, что всем нужно молиться, собираться, слушать проповеди, будь то православные, мусульмане или представители других религий.

Вероисповедание индивидуально для каждого. Мы видим, что у нас люди разных национальностей и вероисповеданий работают в разных сферах. Если у человека есть духовная потребность, он может сходить в храм, мечеть, синагогу, дасан и так далее. И в первую очередь это его отношения со Всевышним. Здесь не то чтобы демонстрация [религиозной принадлежности], а личное дело этого человека. Наоборот, нас сегодня радует то, что любой верующий может пойти в храм молиться, стать ближе к Богу, даже политики, а в советское время чиновники не ходили в храмы, потому что была идеология атеизма.

Поэтому конфликтов не будет, если народу правильно и грамотно всё объяснить. У нас многонациональная, многорелигиозная страна, где все всегда уважительно относились друг к другу. Даже есть такое понятие, как добрососедство. Поэтому очень важно давать правильную, правдивую информацию, чтобы потом не возникало этих фейков.

Христианские лидеры также поддерживают философию добрососедства и межконфессионального согласия. Протоиерей Андрей Лоргус считает, что гармоничное сосуществование рядом представителей разных вероисповеданий должно быть результатом человеческой солидарности, а не результатом бюрократических норм. Священник говорит о том, как важно всё разъяснять людям не чиновничье-канцелярским языком, а простым — и на понятных каждому примерах:

— Участки для строительства церквей или мечетей выделяются районным архитектором или главным архитектором города Москвы, а людей, как правило, никто не спрашивает. Принимаются чисто бюрократические решения, и это ошибка. Потому что, когда на участок уже закрепили какое-то культовое здание, церковь или мечеть, жители вдруг узнают и говорят: «Как же так? Мы же не хотим». И вполне справедливо, что они не хотят. Когда я был настоятелем двух строящихся церквей в Чертанове, мы сами обходили квартиры и спрашивали жителей. Троицкая церковь в Чертаново — это как раз результат нашей работы в нулевые годы: и храм стоит, и никто не против. В итоге мир, тишина и спокойствие. С той поры построены еще четыре храма в Чертаново, и никаких эксцессов там не было. Просто людей нужно спрашивать!

Второй аспект — мусульмане и христиане живут в одних и тех же районах. Поэтому нельзя найти место, где живут компактно мусульмане, и поставить там мечети так, чтобы никто не возражал. Нельзя построить церковь так, чтобы не задеть чьи-нибудь интересы. Там живут атеисты, там же — мусульмане, буддисты или еще кто-нибудь. Москва смешанная, конфликт неизбежен. Значит, надо заранее всё продумывать, искать варианты и разговаривать с людьми.

Есть хорошие примеры, например многоэтническая, многорелигиозная Астрахань, там нет конфликтов. Там очень напряженная межрелигиозная ситуация, но и власти города, и епархия, и мечети договариваются — и дружат друг с другом.

В Москве конфликты возникать будут, только они не должны перерастать в скандалы и ссоры. Конфликты просто должны разрешаться за столом переговоров — и больше ничего. Но это же надо ходить, с людьми разговаривать, общаться и договариваться. А когда это просто решается в кабинетах волею начальников, которые не очень хорошо разбираются в районе, тогда будут эксцессы, поэтому власть должна консультироваться с лидерами общин.

С мнением протоиерея солидарен и журналист Максим Шевченко. Он считает, что люди могут проявлять недовольство мечетями из-за фобий, которые, в свою очередь, возникают из-за недостатка знаний, однако могут сами договориться между собой, где и что строить, будь то церковь, мечеть или социальный объект:

— Люди не роботы и имеют право быть недовольными, далеко не все учились в институтах стран Азии. Большинство не понимает и ничего не знает про другого. Задача государства — содействовать коммуникации между разными социальными, этническими, религиозными группами, минимизировать эти конфликты и разъяснять людям, как оно на самом деле есть, чтобы они не боялись. Я знаю, что когда люди живут вместе, то видят, что кто-то ходит в платках, кто-то — в джинсах, и они нормальные, и проблема исчезает.

В идеале надо людям предоставить в рамках местного самоуправления решать все вопросы. Я уверен, если горожане станут хозяевами на своей земле в Москве и сами будут принимать решения, строить мечеть или детский сад, а не непонятные бюрократические структуры и финансовые группы, то и конфликтов будет меньше.

Другое дело, что у нас органы госвласти имеют непонятные внутренние директивы. Мы Москву обсуждаем, но у нас в Ставрополе мечети, хотя это мусульманский регион, где коренное население — ногайцы, карачаевцы, кабардинцы. В Краснодаре нет мечети. Я помню, как-то с мэром Краснодара разговаривал об этом, и он отметил: «Зато в Адыгее мечети есть, кто хочет — может туда поехать». Это ситуация ненормальная, она исходит не из реальной потребности людей, а исходя из того, как начальство считает. Причем это касается именно мусульман в основном. Получается, притаскивать сюда миллионы трудовых мигрантов-мусульман можно, а обеспечить тут им нормальную жизнь нельзя. У меня нет ответа на вопрос, почему так происходит.

У меня есть одна версия, что это делается специально — чтобы режиссировать конфликты в обществе и переводить внимание общества с действий власти на ненависть друг к другу. Чем занимаются специальные разжигатели. Проблема и в российском варварском капитализме — ему плевать на жизни людей, которых специально стравливают, а о последствиях не думают. Они привезли 12 миллионов мигрантов из Средней Азии в Россию, по некоторым оценкам, и никакой ответственности за них. Бабки с них сняли, их жизненную энергию конвертировали в деньги, а дальше сами разбирайтесь, москвичи, ленинградцы, жители Екатеринбурга и так далее.

Максим Шевченко видит путь, как снизить напряжение в обществе и уменьшить остроту межнациональных и межрелигиозных конфликтов — вернуть права местным органам самоуправления. Он объясняет: нужно, чтобы люди в новых микрорайонах Москвы сами решали, что им надо: мечеть, храм или школу построить, положить асфальт или плитку собянинскую. И подчеркивает, подобные примеры были и раньше.

— Люди до революции сами строили мечети. На Большой Татарской улице в центре Москвы в Замоскворечье было девять мечетей. Купцы татарские жили богато, и каждый строил мечеть небольшую. Зачем вообще нужны эти большие мечети по 30–40 тысяч? Постройте маленькую мечеть, чтобы люди могли прийти там помолиться, или церковь.

Люди имеют полное право говорить: «Мы не хотим», пусть эти вопросы решает местное самоуправление. А конфликты — это составляющая часть человеческой жизни, они всегда возникают, их нельзя избежать. Надо просто уметь разрешать — договариваться и разговаривать. Вокруг Иисуса Христа даже конфликты были, понимаете! Но сейчас не вижу ни одной попытки найти совместное решение. Какие-то попы христианские, мусульманские, еврейские ходят на совещания к президенту, сидят там с важными лицами — и ничего не происходит, а люди живут просто своей жизнью параллельно. И люди между собой прекрасно находят общий язык, когда есть общие интересы — например торговля, работа, служба в армии и так далее. А когда общей повестки нет и еще власть стравливает людей, чтобы разделять и властвовать, тогда выявляются проблемы.

Напомним, конфликт в Косино-Ухтомском разгорелся вокруг строительства мечети в марте 2023 года, когда десятки протестующих собрались возле Святого озера. После этого мэр Москвы Сергей Собянин заявил, что мечеть построят в другом месте — мы показывали возможные варианты. Однако после Ураза-байрама споры о мусульманах в Москве и строительстве новых мест для поклонения разгорелись с новой силой — люди посчитали, что российская столица может превратиться в Москвабад.