«Не в состоянии адекватно оценивать реальность». Что происходит с людьми, когда они возвращаются из зоны боевых действий домой

Все военные действия когда-нибудь да заканчиваются, и их участники возвращаются домой к своим семьям. Жены и дети со слезами радости встречают своих защитников — после бессонных ночей и невыносимого стресса. Им кажется, что все беды позади.

Но возвращаются к семьям сломленные люди с искалеченной психикой. Каждый из них сталкивается с ПТСР (в народе — «афганский» или «чеченский» синдром) — расстройством, которое вызывают тяжелые стрессовые, ужасающие события. Они проживают то, что происходило в горячих точках, каждую ночь. Их преследует депрессия, приступы агрессии, алкоголизм. Они живут привычками, выработанными во время военных действий. Словом — возвращаются совсем другими людьми.

Этим синдромом страдают, например, участники афганской и чеченских кампаний. В России, по словам специалистов, военнослужащим с ПТСР практически никто не помогает.

Подробнее о том, с чем сталкиваются люди, которые возвращаются из горячих точек, нам рассказал военный психолог, полковник, директор спецпрограмм Московского центра защиты от стресса Алексей Захаров, который сам принимал участие в боевых действиях.

— Какими возвращаются люди после военных действий? Как меняется психика гражданского человека, которого призвали?

— Есть гражданские люди, у которых боевой опыт имеется, а есть гражданские, у которых этого опыта нет. У этих двух групп граждан совершенно разные, так скажем, «глаза». У первой группы боевой опыт мог быть как «удачным», так и неудачным. Всё это зависит от последствий. Некоторые люди, получив боевую психологическую травму, не всегда могут ее «пережить», вследствие чего их состояние может со временем усугубляться. Надо понимать, что люди, которые по тем или иным причинам попадают в боевую обстановку, в любом случае получат психологическую травму. Исключений здесь быть не может. Каждый, кто попадет под обстрел или бомбежку, приобретет психологическую травму. Это связано с высоким риском потери жизни и с получением телесных увечий, что оставляет неизгладимый отпечаток в душе любого человека. То, как люди проживают и переживают эту травму, зависит еще и от того, были ли они к этому готовы или нет. Но несмотря на это люди, у которых за плечами уже есть боевой опыт, при повторном попадании на театр военных действий могут получить вторичную психологическую травму. Если предыдущая травма не была должным образом вылечена, то новая, накладываясь на старую, обострит и без того воспаленную психику. Если же человек вылечился, то справиться со вторичной травмой будет гораздо легче. Подобные травмы в любом случае требуют к себе повышенного внимания со стороны государства, чтобы их лечение было оказано должным образом.

— Как именно проявляется ПТСР и как людям живется с этим недугом?

— ПТСР проявляется незаметно. Человек не понимает, что с ним происходит. Он совершенно искренне верит в то, что со своим расстройством он справился. Он вроде бы начинает нормально спать, кошмары прошлого его больше не беспокоят, но периодически на человека накатывается беспокойство. Ему начинает казаться, что у него проблемы с сердцем, нервной деятельностью или с ЖКТ. То есть ПТСР может «вылезать» не психическими состояниями, а соматическими состояниями. Подобное может проявляться и через полгода, и через год. ПТСР как раз таки и опасен такими достаточно пролонгированными соматическими проявлениями. Мы до сих пор можем наблюдать проявления ПТСР у людей, которые воевали в Афганистане. ПТСР — это тяжелое психосоматическое расстройство, последствия которого требуют правильного внимательного подхода и лечения.

— Могут ли люди с ПТСР быть опасными для общества?

— Могут, но далеко не все. Действительно опасных людей с ПТСР обычно крайне мало. По-настоящему опасными для общества будут люди с некомпенсированным ПТСР, которые уже не в состоянии адекватно оценивать реальность.

— Есть ли какие-то способы минимизировать вероятность развития ПТСР у человека?

— Да, конечно, есть. Прежде всего это правильная психологическая подготовка военнослужащих, которая учитывает факторы, связанные с получением психологической травмы. Хорошо подготовленные военные гораздо меньше страдают от этого расстройства, поэтому в большей степени от ПТСР обычно страдает гражданское население. В общем, чем тщательней происходит подготовка, тем лучше люди будут защищены от последствий.

Наиболее подготовленными можно считать элитные виды войск — спецназ, например. Система их боевой подготовки включает в себя психологические или психофизические аспекты. Но даже такие факторы не исключают проведение оздоровительных мероприятий. У нас, к сожалению, с этим вопросом тяжело. Мы идем по этому пути создания хорошей реабилитационной системы, но делается это очень медленно. У нас хоть и имеется понимание того, что психологическая реабилитация необходима, и даже есть соответствующие приказы от министерства обороны, но полноценных действующих реабилитационных центров и специалистов в этой области, на мой взгляд, крайне мало. Система реабилитации — это дорогостоящее занятие. Поскольку она носит не монодисциплинарный, а полидисциплинарный характер, то в процессе реабилитации задействован не один врач, а группа врачей разных специальностей.

В этой системе, как правило, должны быть задействованы не обычные психологи, а клинические. Но в нашем государстве квалифицированных психологов не очень много, но особенно мало специалистов в клинической психологии с полевым опытом. Поэтому это сложный вариант, и с точки зрения финансирования, и с точки зрения кадров.

— Как родственники могут облегчить состояние больного и тяжело ли жить вместе с человеком, у которого ПТСР?

— У меня в практике были военнослужащие, офицеры, которые не узнавали своих родных. Так их изменил стресс. То есть родственники являются абсолютно такими же пострадавшими, как и их «воины». В ситуации ожидания родственники испытывают очень похожие психологические нагрузки, и для них эти нагрузки не менее опасны, чем для самих участников сражений. На стресс ожидания накладывается и информационный стресс. Когда родственники в очередной раз по телевизору или в интернете видят кадры с боевых действий, они в очередной раз думают о тех рисках, которым подвергаются их дети, внуки, братья и так далее. Поэтому, когда мы говорим о реабилитации военнослужащего, то подразумеваем также и проведение комплексной реабилитации его семьи. И это обязательно. Особенно для жен и детей.

Ранее мы вместе с психологом объясняли, что делать тем, кого накрыла тревога из-за последних событий.